Самолет стоял на рулежке уже больше получаса. После шести часов ожидания вылета, минуты перед взлетом, казались особенно долгими.
Виктор сидел в первом ряду, и невольно слышал громкий шепот бортпроводниц в «кухне» за занавеской. Неопределенность его утомляла.
Он решительно встал, поправил китель и шагнул за занавеску.
– Здравия желаю – произнес он, обращаясь к стюардессам.
От неожиданности, они обе вздрогнули и синхронно обернулись. По всему виду, было понятно, что им не до него. У них очень важные дела, а он тут ходит по салону самолета хотя команды ходить не было.
– Я прошу прощения, а не могли бы вы прояснить ситуацию – как долго мы еще будем готовиться к вылету? – спросил Виктор спокойно, пытаясь «выключить» командирский тон.
Видимо получилось у него не очень, судя по реакции стюардессы, которая была по моложе.
На вид ей было лет 25. Белобрысая, тощая и очень маленькая, для стюардессы.
– Что? Ситуацию – заорала она, вставая в позу «руки в боки». Вы почему сюда зашли? Ваше место там – закончила она, указывая на занавеску.
Старшей было больше 30.
– Вера. Ну что ты кричишь на человека? Все устали – это понятно – оборвала гневную речь старшая, и по возрасту и по должности, как потом оказалось. Товарищ полковник тоже на службе, наверное.
– Да, – ответил немного смущенно, Виктор. Это было мое последнее задание и по прилету- я пенсионер.
– А Вы разбираетесь в званиях? – продолжил, Виктор.
– У нас говорят «крайнее», да, у меня муж был военным, – ответила грустно старшая и протянула руку – Галина.
– Нам не положено с пассажирами, понимаете – сказала она не сменив ни интонации ни выражения лица.
– Но с Вами наверно можно.
– Виктор – представился Виктор.
– Анатольевич. Смирнов Виктор Анатольевич.
– У командира нашего тоже последний, в смысле «крайний» вылет. Он вообще не должен был лететь. Но вчера его юбилей отмечали – сорок лет, и новый первый пилот «перебрал» и его не допустили до полетов.
Станислав Анатольевич у нас не пьет, совсем, вот ему и пришлось самому лететь. Поэтому и задержали рейс, и с топливом что-то. Греют двигатели, решают можно или нет взлетать.
– Только без паники, полковник – резко оборвала она.
– Да ну что вы, я не боюсь летать – улыбнулся, Виктор пытаясь разрядить обстановку.
Дверь кабины пилотов открылась и в проеме показался Станислав Анатольевич.
– Будем взлетать, готовьтесь – бросил он «на автомате», и увидев Виктора, вопросительно посмотрел на Галину.
– А этот, что тут делает? Наведите порядок в салоне – повысил тон командир корабля.
Он вернулся в кабину и крикнул кому-то :
– Коля, проложи новый курс. В наш коридор мы уже не попадаем. Горючки хватит?
Дверь шумно захлопнулась за пилотом.
– Извините, сказал Виктор, направляясь на свое место, я вас кажется подставил.
Обе стюардессы, опять также синхронно махнули рукой.
– Идите, уже, усаживайтесь и пристегивайтесь ремнем, – уже спокойно буркнула Вера, будем взлетать.
По службе, Виктору приходилось много летать, и немного прыгать с парашютом.
Но полеты на гражданских самолетах, особенно на окраинах нашей родины, его всегда «напрягали» всеобщей безответственностью и надеждой на «русский авось».