«Настоящая женщина должна спилить дерево, разрушить дом и вырастить дочь».
Ксюха, симпатичная в юности, крупная девица после выхода замуж и рождения ребёнка расплывшаяся в формах (”Зачем мне талия? Я замужем теперь!”), но в силу породы всё ещё сексапильная дама, недолго мелькала в поле моего зрения. Разумно циничная и практичная, умеренно хамоватая и простоватая деревенская баба просто присутствовала в силу бытовых причин в том же месте, где несколько раз вынужденно присутствовал и я. Мой интерес к этой леди не поднимался выше кобелиного и, если бы дело происходило в пустынной сельской местности, я бы уложил её на что-нибудь мягкое или поставил в удобное положение и преуспел в деле скором без ненужных рассуждений, благо недвусмысленных сигналов поступало предостаточно. Но выстраивание сложных комбинаций с учётом затрат времени на обеспечение алиби и на перерывы в работе в разгар сезона ради благотворительного разового любительского спектакля в одном действии меня не улыбало, поэтому я никак не поддерживал инициативы. Хотя… Однажды заехал, как договаривались, утром в выходной за Серёгой, напарником по работе, как говорится по делам, но у того опять возникли какие-то семейные обязанности и я с раздражением согласился на попозже. Ксюха (я плохо разбираюсь в народных званиях: кто там кому приходится сватом, деверем, золовкой, снохой – для меня тёмный лес, а Ксения была женой Лёхи, сводного брата Серёги) куда-то собирала дочку и та, вся расфуфыренная в пышном платье и бантах, торчала в дверях в образе злой принцессы лет шести. Мне достаточно было увидеть и услышать это маленькое чудовище совсем недавно единственный раз, чтобы составить мнение и ужаснуться. Некоторые матери, и бабушки тоже, совершенно безумны в любви к своим к детям. Зачем они назвали её Каролиной? Они хотели вырастить королевну? Почему-то получилась маленькая дрянь с непомерным самомнение, почти со всеми разговаривающая с позиции превосходства и высокомерия, при этом трусоватая, подловатая, хитренькая, жестокая, склонная к истерике и валянию на ровной твёрдой поверхности с битиём башкой об пол. Единственно, кого она боялась, была мать, так как, несмотря на сюсюканье, та тоже не отличалась терпением, легко впадала в ярость и могла быстро сбить спесь парой увесистых затрещин. Девочка один раз пыталась указать и мне, какая она здесь строгая и самодурная хозяйка, но я был тогда сильно не в духе и так же строго ей сказал: