Читать Леденцы из табакерки

Он проснулся ни свет ни заря. И больше не смог сомкнуть непослушных век. Стараясь не шуметь в проходной комнате, с грохотом опрокинул стул. К привычным упражнениям утренней гимнастики на сквознячном балконе, не заметив, добавил новые – изобретенные впопыхах, без осмысленной полезности. Втрое дольше плескался под кипятком скупого душа. Начав бриться, заметил: руки – белые, но крепкие, как березовые суки, осиново дрожат. «Этого еще не доставало! – осердился. – Щетина усов, как у матерого кабана, а веду себя, будто мальчишка в коротких штанишках, собирающийся на первое свидание. Стыдно. Настал случай смелого решения. Докажи, что ты действительно тот, кем хотел бы себя видеть – кремень». Он резко сдвинул брови. Но в зеркале вместо твердых бровей и кабаньей щетины увидел румяное личико с аппетитными ямочками. Глаза – блестящие вишенки под пугливыми ресницами смотрели с восторженным ожиданием и доверием.

Тряхнул головой – усы и каменные брови вернулись. Мраморно выперли скулы. До встречи, спелые вишенки! Сегодня он готов на решительное действо!

Аскетически позавтракав, он извлек из холодильника ледяную бутылку шампанского и золотую коробку конфет. Аккуратно упаковал в пожелтевшую газетку. Сверху положил красивый охотничий нож с костяной ручкой и бывалый туристский топорик. Расползающуюся горку завернул в синий рабочий халат и – в безразмерную авоську. Тяжелую заготовку для легкого пикника в дырявой таре водрузил в прихожей на крюк, защемив на вешалке блестящий погон форменного кителя.

Присел перед дорогой на табурет. Увидел лучистую улыбку. Неужели он, гроза отпетых бандюг, до сих пор во власти юных доверчивых глаз? Как крепкий холостяк потерял мозги из-за ветреной деревенской девчонки? Совхозница, не похожая на селянку – модная, с бриллиантовыми камешками в гранатовых мочках ушей. Розовые ямочки на щеках и белые коленки бросали чёрствого служаку в дрожь. Не успеет протренькать тихий зов по служебному аппарату, как он, наплевав на самые неотложные дела, летел к «уазику». Гнал машину на задворки района, к камышовому озеру. В разгар рабочего дня – горячая страда любви на подстриженном гусями клевере пустынного берега она отдавалась чувству вся, до последней жилки и легкого волоска. Глаза лучились восторгом. Горячие потоки безмолвной благодарности возбуждали и окрыляли. Он ощущал себя диким суперменом. Охлаждались в синей прохладе отшельного озера.

Припомнилась поездка в глухую деревню, к ее тетке. С пропахшего медом сеновала не слазили сутки. Обеспокоенная старая селянка подавала с лестницы крынку парного млока.

Потом счастливая грамотная племянница , желая развлечь гостя, вызвалась показать ему знаменитую церковь с древними фресками. Поблекшая живопись мастера иконописи уступала величию полуразрушенного храма. Они, рискуя жизнью, полезли на колокольню. Восхитились увиденными красотами природы. «Мы в гостях у Бога и неба!» – восторг неверующей поклонницы святых фресок был единственным звуком в безмолвии яркого солнца. «Ты – моя Богиня! – разомлел он. – Богиня Фортуна!» На теплой площадке звонаря, поросшей райской кудрявой травой, загорали нагие, как ангелы. Вольность бесовски толкнула на грех. Девчонка до края обнажила чувства без поспешности и неловкости. Она была выше неба. Не прятала светлый взор, ловя греховную ласку. В глазах – восторженная благодарность и лучи солнца.