«Парфюмер» Патрика Зюскинда – без сомнения, литературная сенсация конца ХХ века. Томик с романом можно встретить в руках у вжавшейся в двери вагона метро секретарши и отдыхающего под испанским солнцем от дел праведных и неправедных ее босса – бизнес-акулы. Вы это, собственно, знаете и сами. Многое из изложенного в романе вызывает у внимательного читателя вопросы, в частности, о нравах и быте тогдашних европейцев, о парфюмерии и прототипах главного героя, о возможности создания универсального аромата любви и т. п. Давайте попробуем разобраться…
Семен Борзенко
Глава I. Был ли у Жана-Батиста Гренуя реальный прототип?
В XVIII веке во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. Его звали Жан-Батист Гренуй, и если имя это, в отличие от имен других гениальных монстров вроде де Сада, Сен Жюста, Фуше, Бонапарта, ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории, – летучим царством запахов.
Патрик Зюскинд,
«Парфюмер. История одного убийцы»
Следует признать, что «Парфюмер. История одного убийцы» – произведение отнюдь не фантастическое. Составители ароматов в погоне за доходами и известностью не брезговали даже самыми отвратительными на взгляд современного гуманиста средствами. Доктор Сорбонны историк парфюмерии Анник Ле Герер приводит примечательный рецепт, составленный алхимиком и медиком Освальдом Кроллиусом (1560–1608).
Мумии и «свежатинка»
Согласно Кроллиусу, действие благовоний, входящих в драгоценное мумие, может быть многократно усилено за счет ингредиента, максимально близкого к жизни. А именно – тела молодого человека, умершего насильственной смертью. Парфюмеру-фармацевту рекомендовалось обзавестись трупом только что казненного преступника, предпочтительно через повешение, колесование или посажение на кол, молодого (в идеале почему-то 24-летнего) и, желательно, рыжего, поскольку рыжий цвет – признак жизненной силы. Затем следовало отделить мясистые части, вытопить жир, хорошенько промыть винным спиртом и держать под солнечными и лунными лучами два дня и две ночи, чтобы очистить содержащиеся в плоти «жизненные принципы».
Далее натереть их миррой, шафраном и алоэ и, наконец, подвесить над огнем, «как это делают с бычьими языками и свиными окороками, которые подвешивают над очагом, чтобы они приобрели восхитительный аромат».
От момента создания рецепта до времени действия романа Зюскинда – полтора века. Сущие пустяки. Рецепт не попал под запрет, был хорошо известен специалистам.
Палачи неплохо зарабатывали, продавая фармацевтам части тел казненных преступников.
Кроллиуса никто не отправил на виселицу за его чудовищные рекомендации, более того, он дослужился до должности придворного лекаря императора Священной Римской Империи Рудольфа II. Можно с уверенностью предположить, что и сам автор, и многие парфюмеры, знакомые с его выкладками, в погоне за прибылью и известностью экспериментировали с человеческим мясом. Казненные преступники Кроллиуса – не юные девственницы Гренуя, однако нас сейчас интересует сама идея использовать человеческие трупы в парфюмерных и медицинских целях.