Читать Факты, имеющие отношение к покойному Артуру Джермину и его семье

Шрифт

Интервал

* * *

Жизнь как таковая отвратительна, и на фоне того, что мы знаем о ней, вырисовываются фрагменты дьявольской истины, что иногда делает ее в тысячу раз омерзительней. Наука уже удручает нас своими потрясающими открытиями и, возможно, в конечном счете послужит полному уничтожению нашего вида – если, конечно, мы действительно можем считаться отдельным видом, – так как рассудку смертных не снести еще не разгаданных ужасов, таящихся в ее резерве, если те вырвутся в свет. Если бы мы знали, чем являемся на самом деле, нам следовало бы поступить подобно сэру Артуру Джермину, однажды ночью облившему себя керосином и поднесшему зажженную спичку к пропитавшейся им одежде. Никто не удосужился поместить его обугленные останки в урну или воздвигнуть для него надгробие с эпитафией, так как после его смерти обнаружились некоторые документы и некий предмет, помещенный в ящик, и люди предпочли позабыть о нем. Те, кто был с ним знаком, даже не вспоминают о том, что он некогда числился в мире живых.

Артур Джермин отправился на болота и совершил самосожжение, едва увидев тот предмет, что скрывался в ящике, привезенном из Африки. Именно этот предмет, а не его необычная внешность, стал причиной самоубийства. Многие бы предпочли умереть, нежели выглядеть так, как Артур Джермин, но его, поэта и ученого, не тревожил собственный причудливый облик. Страсть к наукам была у него в крови, ведь его прадед, сэр Роберт Джермин, баронет, был известным антропологом, а его прапрапрадед, сэр Уэйд Джермин, одним из первых исследовал бассейн реки Конго, посвятив тома научных трудов его племенам, животным и предполагаемым памятникам древности. Безусловно, жажда знаний сэра Уэйда была сродни мании; его невероятные гипотезы о существовании белой доисторической конголезской цивилизации подверглись осмеянию, когда была издана его книга «Результаты изучения некоторых регионов Африки». В 1765 году бесстрашного исследователя поместили в дом умалишенных в Хантингдоне.

Печать безумия лежала на доме Джерминов, и люди радовались, что род их немногочислен. На их фамильном древе не было ветвей, и Артур был последним потомком. Кто знает, что бы он сделал, когда прибыл тот предмет, будь все иначе. Джермины всегда отличались своеобразной внешностью – что-то дурное сквозило в ней, и Артуру повезло меньше всех, хотя лица на фамильных портретах задолго до сэра Уэйда отличались благородством. Без сомнения, сэр Уэйд пал первой жертвой недуга, и его дикие рассказы об Африке одновременно служили источником наслаждения и ужаса для его новых друзей. Безумие проявлялось в его коллекции трофеев и образцов, которые не стал бы ни собирать, ни хранить ни один нормальный человек, и еще разительнее в совершенно восточной манере, с какой он держал в заключении собственную жену. По его словам, она была дочерью португальского купца, повстречавшегося ему в Африке, и ей претили английские порядки. В Африке у них родился сын, и она сопровождала его во второй, наиболее длительной экспедиции, как и в третьей, что стала ее последним путешествием, откуда она не вернулась. Никто толком не видел ее, и даже слуги не смели приближаться к ней, поскольку она была жестокой и своенравной. Во время своего недолгого пребывания в поместье Джерминов она занимала отдельное крыло, и только муж посещал ее. Попечительность сэра Уэйда в отношении собственной семьи была в высшей степени примечательной; вновь отправляясь в Африку, он не позволил заботиться о своем маленьком сыне никому, кроме вызывающей отвращение чернокожей женщины из Гвинеи. По возвращении, после смерти леди Джермин, он лично занялся воспитанием мальчика.