⇚ На страницу книги

Читать Под созвездием Бродячих Псов

Шрифт

Интервал

Рисунки:

Наталия Елина

Слушайте аудиоверсию книги

Глава 1

– Хочешь, я тебе подорожник найду?

Сашка никогда раньше не видел таких рыжих и даже не знал, что такие бывают. Хотя его лучший друг, Петька Балашов, – весь в крапинку, будто попал под дождь из веснушек. А волосы – как шерсть у рыжих чау, такого же цвета. Сашке нравились чау: большие, молчаливые, с пышными штанами и фиолетовыми языками. Ему вообще нравились собаки. Любые. Он давно решил: когда-нибудь у него обязательно будет собака. Может, чау. Или лабрадор. Или пусть даже какая-нибудь чихуахуа. Петька всё твердит, что мелкие собаки – это для женщин, а у мужчины должен быть солидный пёс, охранный или даже бойцовый. Но Сашке всё равно – лишь бы собака.

У девчонки, которая стояла над ним, собака уже была. Овчарка, кажется. Довольно крупная и очень худая. И девчонка тоже тощая. На вид – старше Сашки, хоть роста небольшого. Очень загорелая – коричневая, как шоколад «Алёнка». Сашке никогда так не загореть, он на море дольше двух недель ни разу не был. А ещё девчонка была даже не рыжая, а какая-то… красно-золотая. Как клён в октябре. Волосы – завитушками и пострижены коротко. Если смотреть издалека – как будто шапка, вроде той, что носила прошлой зимой соседка со второго этажа. Мама, когда увидела, сказала ехидно: «Крашеная овца!» Но Сашке соседка нравилась: она была весёлая, при каждой их случайной встрече шутила, называя Сашку то Санчесом, то Алексом, то Алехандро. Откуда она знала его имя, Сашка не понял. Наверное, слышала, как его называют родители.

– Ну? Нужен подорожник?

Сашка, сидевший на земле и потому смотревший на девчонку снизу вверх, опустил глаза. Расшибленное колено, которое минуту назад было похоже на спелую малину, теперь напоминало раздавленный помидор. А всё из-за этого дурацкого ремонта! Дорогу, что вела к морю, всю разломали. Глыбы старого асфальта громоздились, как ледяные торосы, которые Сашка видел в фильме про полярников. Он так торопился скорее бухнуться в воду, что не пошёл по обочине, а рванул напрямик и споткнулся. От мамы теперь достанется. Снова станет кричать, что он «ведёт себя как маленький» и что он «несчастье» и «наказание».

– Не, нормально. Заживёт как на собаке.

– Как хочешь, – девчонка пожала плечами. – А с собаками, кстати, не так уж просто всё, – она сказала это очень серьёзно, и Сашка от такого тона растерялся и потому ничего не ответил. А девчонка отвернулась и пошла в сторону моря. Собака бежала рядом, прямо у ног, не отходя дальше чем на полметра, хотя была без поводка. Точно овчарка. Дрессированная.

Когда Сашка по длинному песчаному склону доковылял до моря и, морщась, стал смывать с коленки подсохшую кровь, девчонка уже была далеко от берега. Собака сидела у кромки прибоя и явно беспокоилась за хозяйку: то и дело приподнимала тощий зад с опущенным хвостом, переступала передними лапами, как будто хотела побежать прямо по волнам. А потом снова садилась. Может, боялась воды? Или девчонка приказала ждать её здесь? Непонятно.

С того дня Сашка стал специально высматривать на пляже рыжую. Она приходила и утром, и вечером, всегда в одной и той же одежде: мальчишеские шорты и куцая серая майка, не закрывающая живот. И всегда была с собакой. Но всё время с разными! На второй день это была пегая бородатая собачонка с кривыми лапками и хвостом морковкой. На третий – белый двортерьер с чёрными пятнами, одно из которых занимало ровно половину морды. Даже нос был поделён пополам: половина чёрная, вторая – розовая. Пятнистая дворняжка была совсем не такой послушной, как овчарка из первого дня. Она носилась кругами вокруг девчонки, напрыгивала на неё с разбегу. Сашку грызла обида. Жизнь всё-таки устроена несправедливо: у кого-то – ни одной собаки, а у кого-то…