Читать Уна. Семь прях. Книга 4

Этот остров лежит на краю земли. Вокруг него только море. За день я могу обойти его весь. Если не останавливаться, чтобы отдохнуть, если не отвлекаться на ягоды и чаек, если не смотреть на море, а только идти и идти вдоль полосы прибоя, то я могу обойти его за день дважды. Я пробовала, и не раз. Узкая полоска песка у воды, камни, обкатанные морем и ощетинившиеся мидиями, огромные валуны, земля, которая к середине лета становится тверже камня, но на которой почему-то все равно умудряются расти колючки, чахлая трава, мох и горьковатые красные ягоды. Остров карабкается вверх, будто замерз сидеть в холодной морской воде и хочет погреться на солнце. Разве он не знает, что наше старое уставшее солнце не может никого согреть?

За много лет старик протоптал узкую тропинку от дома к берегу, где он меня нашел, где он ловит рыбу, где он собирает мидий, где он ворует у чаек яйца. Когда я подросла, тропинка не стала шире, но я протоптала ниточки новых. От домика наверх, к четырем валунам, поросшим мхом и травой, у подножья одного из них бьет родник; от валунов – к ягодной поляне, она зацветает в начале лета, а к осени дает нам примерно ведро горько-сладких ягод, я люблю их собирать, а старик кладет их в чай; от ягодной поляны – на другую сторону острова, туда, где волны ревут как бешеные и закручивают водовороты около скал. В ясную погоду отсюда видно узкую полоску земли – это другой остров, что лежит к югу от нашего. Еще одна тропинка – от скал по длинной песчаной косе, которая как стрела уходит далеко в море; от косы – обратно, к нашему домику в складке между двух холмов. И снова от домика – в соседнюю бухту, где много деревянных обломков, ракушек и обрывков сетей.

Старик никогда не ходит по моим тропинкам.

Они почти невидимы на этой земле, и птицы иногда мастерят свои гнезда прямо на них. Мне приходится переступать через гнезда, а птицы верещат мне вслед.

– Опять ты переполошила весь остров! – кричит тогда на меня старик.

Мы живем тут вдвоем – я и он. Ну, если не считать чаек, ящериц и ленивых тюленей.

Моя мать с камнем на шее лежит на дне морском. Она повесила себе на шею огромный булыжник, черный, как ночь, и спрыгнула со скалы, когда поняла, что я готова родиться. Но мы с ней не успели лечь на дно, я выскочила из нее и всплыла наверх, вытолкнутая водой.