Читать Серпантин

Утреннее солнце города Каш ласкало поверхность бирюзового моря, отчего оно радостно искрилось и переливалось, ослепляя всех, кто наблюдал за красивой игрой двух стихий.

По мощёной улице цвета жёлтого песка в окружении белых домиков с красными черепичными крышами, почти у каждого из которых были выставлены деревянные стулья со столами разных мастей, шли две молодые женщины. Их летние длинные платья приятно поддавались лёгкому бризу, они улыбались тёплой осени, неожиданно чудесному отдыху и тому, что удалось наконец выбраться вдвоём без семей на такой вот девичник, как в старые добрые времена.

– Кажется, здесь, – огляделась одна из них, сверяясь с картой в телефоне и поправляя тёмные очки на лице.

– Точно, я вижу вывеску, вон оно! – отозвалась подруга. Она указывала в сторону одного из кафе.

Они зашли под вывеску «Mill & Roastery» с аппетитной картинкой пышного капучино на стеклянном до самого пола окне, взяли меню и вышли, заняв столик на улице в приятной тени навеса.

– Боже, как все-таки здесь красиво! – блаженно сказала Оля, снимая большие солнцезащитные очки в золотистой оправе и глядя на нежные розовые кусты олеандра, запустившего свои любопытные соцветия на территорию кофейни. – Как хорошо, Сашка, что мы с тобой взяли машину! Сегодня едем смотреть закат на пляже Ка… Ка… Капуташ, кажется, да?

Да-да, Капуташ, – поддержала Саша, поглаживая свои длинные гладкие медового цвета волосы. – Возьмём с собой фруктов, а кое-кто, видимо, и шампанского, – хитро взглянув на подругу, намекнула она на свой статус трезвого водителя в этой поездке.

Меню одного только кофе было здесь настолько многообразным, что какие-то названия они видели впервые, а потому, изрядно помучавшись с выбором, заказали привычный капучино и миндальные круассаны – любимый завтрак последних лет двух давних подруг.

Сделав по первому живительному глотку кофе, они весело защебетали, вспоминая вчерашнюю живописную дорогу до Каша. Ольга сняла соломенную шляпу с широкими полями, которую просто обожала, подняла взгляд на проходящих по улочке людей и замерла. Она стала бледной, не шевелилась и не отрывала взгляд от мужчины в молочного цвета брюках, чёрных кожаных шлёпках с перемычкой для пальца и бледно-апельсиновом поло с белым воротничком.

– Слава? – едва выдавила она из себя осипшим в миг голосом, когда тот почти поравнялся с кофейней. – Слава! – громче повторила она.

Мужчина замедлил шаг, переложил сумку для ноутбука в другую руку и вопросительно посмотрел на красивую молодую женщину в небесно-голубом сарафане в тонкую белую полоску на бретелях с каштановыми волнистыми волосами, заколотыми назад, за исключением прядки, обрамлявшей светлое, несмотря на турецкое солнце, лицо и широко распахнутыми от удивления глазами. Он окончательно остановился, всматриваясь внимательнее.

– Оля? – наконец неуверенно произнёс он.

Ольга вскочила с места и быстро направилась навстречу знакомому. Это был мужчина лет сорока, светловолосый, высокий, крепкого, даже атлетического телосложения, с небольшими карими глазами, лёгким, как будто лукавым прищуром и при этом очень приятными мягкими чертами лица с выдающимся красивым носом.

Она машинально распростёрла руки, чтобы обнять, как обнимают старых знакомых или родственников при встрече, он ответил тем же, и они запросто обнялись. Оля хотела сделать это коротко и дежурно, но тело не послушалось команды мозга, – оно прижалось крепко и не хотело отпускать то, что когда-то давно было потеряно. Так простояли они несколько долгих секунд. В её голове застыла давняя картина, где они молча, опустив глаза от смущения, прощаются у вишни за калиткой. Она ждала тогда, что он обнимет и страстно поцелует её, но этого не происходило. Ничего не происходило, они стояли и молчали, разглядывая то свои руки, то чёрную горячую от южного солнца землю под ногами.