1.
Первый труп Михаил увидел задолго до Твери, на границе Конаковского района. Мертвец валялся прямо на обочине шоссе, рядом с сорванным, и уже почерневшим от грязи, транспарантом «Ресторан Дайна. Welcome!». В драном, задубевшим от засохшей крови камуфляже, в армейский берцах и грязных джинсах. Руки, как у утопленника сведены на уровне груди, лысая башка покрыта пылью. Явно, не сам умер – убили. Только вот никаких ментов и следователей поблизости не наблюдалось. Не мигала «люстрой» «скорая помощь», не курили в стороне коронеры, не возились с пинцетами и пакетиками эксперты в резиновых перчатках.
Зато были солдаты. Двое национальных гвардейцев и капитан из военной полиции. Они рассматривали труп с брезгливым выражением на лицах, стараясь близко не приближаться.
Михаил только-что выбравшийся из попутки, остановился и, стараясь особо не отсвечивать, полез в карман за сигаретами.
«Чёрт их знает, вояк этих! До периметра ещё далеко, но вдруг у них приказ – хватать всех подряд и волочь…. куда они там пиплов волокут? в комендатуру?».
Вообще-то документы у него имелись. Липовая справка о наличии в Конаково престарелой родственницы, нуждающейся в уходе, настоящий паспорт с пропиской в Санкт-Петербурге и даже военный билет. На всякий случай.
Тем временем офицер, перестав разглядывать мертвеца, отошёл в сторону, вытащил рацию и с недовольным видом произнёс несколько фраз. Гаджет в ответ что-то бодро, но неразборчиво провякал, после чего вояки неторопливо двинулись вдоль шоссе. Прямо к Михаилу.
Командир патруля (если это, конечно, был патруль) небрежно козырнул.
– Капитан Ладейников. Ваши документы.
Стараясь сохранять спокойствие, Михаил вытащил из кармана паспорт.
Офицер быстро его пролистал, задержавшись на странице с пропиской, поднял взгляд.
– Значит, Волохов Михаил Евгеньевич…. Сорок лет, разведённый, из города Санкт-Петербурга….
– Да.
– И что же вы, Михаил Евгеньевич, делаете в наших краях, за шестьсот километров от своего родного города?
– В Конаково еду.
– С какой целью?
Михаил достал из кармана липовую справку.
– Тётка у меня там. Больная. За ней уход требуется.
– Угу – капитан погрузился в изучение бумажки. – А что это за болезнь такая…. идо… идео…
– Идиопатическая тромбоцитопеническая пурпура, – старательно выговорил Волохов, который ещё в Клину, разорившись на справку, часа два зубрил сиё неудобоваримое название. – Или Болезнь Верльгофа. Короче, проблемы с кровью.
– Понятно, – офицер вернул документы, окинул Михаила взглядом с головы до ног. – Только до Конаково ещё ехать и ехать. Зачем вы здесь-то вылезли?
– Попутка только до этого поворота довезла, – Волохов пожал плечами. – Буду ждать следующую.
– Тут теперь машины редко ездят. А на автобус почему не сели?
– Автобус до Конаково ходит раз в сутки. На утренний я опоздал, что ж мне теперь, до утра по улицам болтаться?!
– В Клину есть гостиницы.
– Гостиницы может в Клину и есть, да у меня на них денег нет.
– Ладно, – начальник патруля ещё раз окинул Михаила с головы до ног цепким, запоминающим взглядом, снова небрежно козырнул. – Удачи.