Китай, провинция Хэбей, г. Пекин, 1900 г.
– Это случится сегодня! – Цыси постучала длинным ногтем по деревянной поверхности стола и прикрыла глаза.
Китайская императрица сидела на маленьком стуле, напоминающем обычный табурет. Её платье, расшитое множеством знаков добродетели, закрывало всю поверхность сидения, и если бы не нянюшка, поддерживающая пожилую женщину сзади, та бы уже давно могла упасть.
– Госпожа, прольётся много крови! – заговорил один из советников тихим голосом.
– Пусть так и будет, главное, чтобы это не была кровь моих людей!
Юбки зашуршали, а табурет с характерным звуком повалился на мраморный пол, едва не отбив ноги той самой нянюшке, так вежливо придерживающей спину Цыси долгие два часа переговоров.
Тяжёлые платформы застучали по полу, а наложница, изменившая судьбу Китая, скрылась из виду, оставив в недоумении тридцать чиновников.
***
Два часа спустя после заседания императорского совета.
– Чжи, а кем ты мечтаешь стать? – зелёные глаза Насти светились как изумруды на солнце.
Она плохо, но говорила по-китайски, ведь жила уже в этой стране долгих три года. А когда начала дружить с Лань Чжи, почувствовала острую необходимость в общении с парнем.
Чжиюй, глядя на прекрасную девушку, улыбался своей идеальной белозубой улыбкой и щурил без того узкие черные глаза:
– Я мечтаю стать тем, кто сделает тебя счастливой, моя ниуниу (малышка)…
Высокий, худощавый парень крепко обнимал низкорослую рыжую красавицу с внешностью иностранки, что привлекало внимание всех, кто прогуливался в то утро близ окрестностей реки Джиншуй. Но Чжи это совсем не смущало, и он с упоением вдыхал аромат шелковистых волос, наслаждался единением с той, которую желал всем сердцем.
У этих двоих могла быть вся жизнь впереди, если бы не взрыв, неожиданно оглушивший молодых людей. Он донесся из Посольского квартала.
Весь Бейджинг на мгновение замер, а следом начали раздаваться душераздирающие вопли. Происходило что-то непонятное. Артиллерийские залпы не замолкали. А люди, после того как прошел первый шок, начали кидаться врассыпную, не понимая, от чего спасаться.
Но даже испугавшись, Чжиюй не медлил ни секунды. Он схватил Настю за тонкое запястье и потащил в укрытие.
Дорога до хутуна китайца близ квартала Дун цзяоминь сан не была длинной или долгой, но запомнилась Насте и Чжиюю на всю жизнь.
Раненые иностранцы в строгих костюмах, делающие последние вдохи, оголтелая ускоглазая молодежь, разносящая тростниковыми палками всё на своем пути, и запах гари в воздухе. Революция, достигшая своего апогея, добралась до столицы Цинской империи и не пожалела никого.
Чжиюй надеялся, что в его доме будет спокойно. Но и в предполагаемом укрытии творилось черт знает что. Глава семейства Лань со свитой друзей сидел за низеньким деревянным столом, на котором парил только что заваренный глиняный чайник, мужчины громко спорили и разбрасывали в разные стороны листки из рисовой бумаги.
Агитки, на которых корявыми буквами, с явным отсутствием навыков каллиграфии, были нацарапаны призывы к вступлению в сопротивленческую армию Синьхуа.
Седовласый старик недовольно взглянул на сына, поймавшего листовку, но его взгляд быстро переметнулся на спутницу Чжи, которая едва сдерживала слёзы. Изумрудные глаза выдавали страх и смятение.