Читать 12 тайн

Приглашение от Мадлен появляется в моей папке «Входящие» поздним утром. У письма нет темы, но я сразу понимаю, о чем пойдет речь. В упорстве Мадлен не откажешь.

После этого я просто убиваю время. От попыток работать отказываюсь довольно быстро, не в силах сосредоточиться. Выпиваю три чашки кофе за сорок пять минут – на пользу мне это не идет. В основном читаю бесконечные светские сплетни нашего круглосуточного канала новостей.

– В королевской семье прибавление – новый рыжий лабрадудль, – сообщаю я Мин. – Спорим, его назовут Гарри?

Сидящая напротив меня в ньюсрум Мин приподнимает бровь. Я уже час пытаюсь втянуть ее в разговор, хоть и знаю, что у нее срочная работа.

– Извини, – говорю я одними губами и снова утыкаюсь в экран.

Очередная голливудская парочка объявила о помолвке, а футболист из премьер-лиги долбанул в раздевалке одноклубника головой о шкафчик. Класс.

На экран выскакивает напоминалка (а то я не помню!). Я бросаю взгляд в сторону кабинета Мадлен и вижу, как она, яростно жестикулируя, распекает в этом своем подобии аквариума двух поникших маркетологов. Я-то давно понял: чтобы с ней работать, надо уметь держать удар, а вот многим коллегам только предстоит это усвоить.

– Ты ей все объяснишь по-честному? – спрашивает Мин, будто прочитав мои мысли.

– Постараюсь, как и всегда, – откликаюсь я.

Однако Мадлен заразила меня стремлением не упустить интересную историю – это нас c ней теперь роднит. Потому-то я и боюсь предстоящего разговора.

– Если она кого и послушает, так только тебя.

– Беда в том, что я не вижу места для компромисса.

Бросив на меня сочувственный взгляд, Мин надевает наушники. Я снова смотрю на аквариум – экзекуция закончена: маркетологи понуро плетутся прочь. Я решительно выключаю компьютер и встаю.

Через открытую дверь кабинета вижу, что Мадлен сидит в своем белом кожаном кресле, уставившись в экран. Не оборачиваясь, она окликает меня:

– Бен, не тяни.

– Не стоит нам из-за этого ссориться, – говорю я, входя в ее роскошный угловой кабинет с окнами от пола до потолка и видом на Тауэрский мост.

За спиной у Мадлен, сидящей за изогнутым стеклянным столом, висят три великолепные залитые солнцем фотографии. Все они, как не устает повторять Мадлен, сняты ею самолично. На первой – здание парламента, на второй – Белый дом, на третьей – ее собственный дом с видом на Ричмонд-парк. «Три оплота всемирной власти» – называет их она и, по-моему, почти не шутит.

– Двадцать девять и четыре десятых миллиона, – говорит Мадлен, все еще не отводя взгляда от экрана. – Спад почти на три процента, а эти клоуны говорят, что мне не о чем беспокоиться! Мы опережаем «Мэйл онлайн» меньше чем на два миллиона пользователей. Но пока я у руля, первое место будет нашим.

Она не ждет ответа, и я не отвечаю. Обогнув огромный стол для заседаний, я сажусь напротив нее.

– И я вовсе не намерена ссориться, – продолжает она. – Я знаю, что у тебя сейчас трудный период, Бен. Скоро годовщина твоей мамы, и нам всем есть о чем подумать.

Она говорит готовыми гладкими фразами, явно все отрепетировав, но я не хочу в этом участвовать.

– Мама так гордилась бы твоими успехами. Десять лет назад все мы понесли тяжелую утрату. Если бы только она могла тебя сейчас увидеть! Одного из лучших криминальных репортеров страны! Пройдя непростой путь, ты одержал победу над своей трагедией. И должен рассказать об этом.