Читать Чужие жизни

В окно бил раздражающий в своей монотонности мелкий дождь, больше подходящий для начала ноября, чем для конца февраля, а в классной комнате шел оживленный спор по поводу приближающегося выпускного у старших классов.

– Эрика, не веди себя как ребенок, – возмущалась строгая дама, поправляя на переносице очки, – ты должна выступить на концерте.

– Да, – поддержала ее одноклассница девушки, названной Эрикой, – ты ведь хорошо поешь. Чего тебе стоит?

Чего тебе стоит? О, Эрика могла бы многое ответить на этот, казалось бы, незамысловатый вопрос. В первую очередь, что она обещала себе больше не связываться с музыкой и что она не собирается нарушать данного себе обещания, но вслух выдала лишь несколько заранее подготовленных отговорок:

– Но, Светлана Васильевна, вы же сами понимаете, у меня экзамены на носу… И потом, в школе много других, кто может спеть… Вот хоть Маша из 7Б…

– Бог с тобой, – раздраженно отозвалась классная руководительница, – поступай, как знаешь.

На этом неприятный разговор закончился. И хотя вслух тема более не поднималась, некоторые учителя все равно могли время от времени смерить девушку укоряющим взглядом, будто предлагая подумать еще раз. Ученица одиннадцатого класса, Эрика, упорно делала вид, что не замечает, с двойным усердием зарываясь в учебники по математике и физике.

– Я собираюсь поступить на инженера, – вдохновленно отвечала она расспросы подруг, стараясь не вспоминать про лежащий в самом дальнем углу шкафа диплом музыкальной школы, давно уже покрывшийся тонким слоем пыли.

«Мы все инженеры, – любила говорить Эрике мама, – а ты не понимаешь элементарных формул… Какое наказание!» И Эрика соглашалась. «Я хочу быть как все!» – с бессильной злобой думала она, сжимая ладони в кулак, и клятвенно заверяла себя саму, что музыка была для нее лишь глупым детским хобби и что она никогда больше не притронется к клавишам некогда обожаемого пианино. Как же так вышло? Музыка всегда была частью жизни Эрики, сколько она себя помнила. С теплом вспоминались те дни, когда она после школы вприпрыжку бежала в музыкальную школу, чтобы выучить очередную сонату или романс, или на занятие пением. Однако, она, несмотря на хорошие результаты, никогда не гналась за конкурсными наградами или славой, а потому к одиннадцатому классу даже не рассматривала музыку как дело жизни, и опять же, родители бы не поняли… Подруги по музыкальной школе тоже забросили свое увлечение и общение с ними начало сходить на нет, каждый из них готовился к поступлению в университет. Пианино продолжало стоять в комнате – выбросить не поднялась рука – и притягивать к себе тоскливые взгляды, но больше не могло заменять Эрике весь остальной мир. «Я стану инженером», – твердая уверенность звучала в ее словах.

В таком режиме и проходил месяц за месяцем последнего школьного года, пока не наступил так проклинаемый Эрикой февраль, принесший с собой ту самую морось за окнами и разговоры о выпускном и пении. Засиживаясь допоздна над тетрадью по физике, девушка становилась все угрюмее, становясь больше похожей на собственную тень, чем на человека. Вся музыка оказалась для Эрики под запретом – стоило только зазвучать в ушах первым нотам какой-нибудь песни, как на глаза наворачивались слезы, а перед мысленным взором вставало, как наяву, запылившееся пианино, знакомая до последней царапины сцена главного зала музыкальной школы в приглушенном свете и бессчетные страницы нотных партий, сопровождавших Эрику, кажется, всю ее жизнь.