Бродяга
Спустившись на первый этаж, я отозвал дворецкого в сторону, чтобы нашего разговора не слышали охранники.
– Антон Максимович, есть небольшое дельце. Сюда идемте, – открыв в комнату прислуги, пропустил дворецкого вперед и спросил: – Видел, у вас была тут потрепанная одежда. Вы в ней как-то уборкой за домом занимались.
– Есть такая, ваше сиятельство. А что случилось? – он с недоумением уставился на меня.
– Давайте ее сюда. Штаны не надо. Только сюртук и шляпу. И это… жилет и шарф там или галстук тоже давайте. Я вам новые взамен принесу, – заверил я. – Или лучше компенсирую потерю деньгами.
Он подошел к шкафу, скрипнул дверкой и снял с вешалки потрепанный сюртук с бронзовыми пуговицами, встряхнул его, поднимая облачко пыли. С сомнением на морщинистом лице протянул мне, затем достал шерстяной жилет. Хотя ночи уже были достаточно теплые, жилет я тоже решил взять.
– Эту сумку тоже заберу, – я сам взял ее с полки, выложив рубашку и какой-то сверток. – Да, кстати, фонарик. Попрошу, принесите фонарик с целой батареей, – распорядился я.
Как минимум два фонарика в полной готовности всегда имелись в тумбочке дворецкого, если забрать один наше жилище не пострадает.
Когда Антон Максимович вернулся, вручив мне фонарик, я прицепил его на ремень, потрепанный сюртук убрал в сумку, и попросил дворецкого повернуться ко мне. Улыбнулся ему и запустил шаблон «Маска Лжеца». Отвлекая дворецкого пустоватым разговором, я переносил его образ в новую заготовку, которую назвал «Бродяга». Точность в деталях для моих целей не требовалось, даже напротив, я постарался, чтобы этот образ оказался меньше похож на нашего Антона Максимовича. Однако особенность создания заготовок под «Маску Лжеца» такова, что требуется брать за основу какого-то человека, только тогда перевоплощение получается достаточно убедительным. Можно брать образы с портретов и фотографий, но тогда выходит хуже, поскольку нет живой мимики и нет оттиска энергетических тел – их мы не видим, но интуитивно воспринимаем. Мне хватило пяти минут, чтобы сделать достаточно неплохую заготовку. Затем я закинул сумку через плечо и поспешил к выходу.
Уже на улице, я включил эйхос на передачу и отправил на номер госпожи Евстафьевой следующее сообщение:
«Ребята, пожалуйста, подождите! Я далеко – в центре на Басманном! Не успеваю к девяти! Как назло, не могу срочно вызвать эрмик! Пожалуйста, не мучайте баронессу! Подождите хотя бы до десяти! Если отпустите ее, я вам щедро заплачу! Скажите, сколько надо денег?».
На самом деле я вполне успевал, если идти достаточно быстро. Отправив сообщение, я не слишком надеялся, что «волки» сделают уступку и согласятся подождать до десяти. Кстати, проговорил я это послание намеренно жалобным, напуганным голосом. Почему бы не сыграть сейчас напуганную овечку, если это окажется выгодным? К моему удивлению тот же грубый и резкий голос ответил почти сразу – раньше, чем я свернул на улицу, ведущую в Шалаши:
«Ты не идиотничай! Если взбредет обратиться в полицию или привести кого-то с собой, мы порежем эту бл*дь на куски! Сразу, как увидим кого-то кроме тебя! Уяснил, тупой сученок?! Чтобы был здесь не позже полдесятого! Все, сука! Это окончательный срок! Ни минутой позже!».