Прогулка.
От лица Владимира…
Девушка целует меня, прижимаясь своим стройным податливым телом. Её острые коготки гуляют по моему прессу, вызывая короткие судороги.
Не люблю, когда так делают. Хватаю незнакомку за тонкое запястье и провожу её ладошкой по бугру в штанах.
Завела меня не на шутку, теперь не отвертится.
– М-м-м… – мурлычет кошкой мне на ухо она, – Я вижу, кто-то очень сильно соскучился…
Девушка наклоняется и проводит языком по моей небритой щеке:
– М-м-м… сладкий…
Её горячий язык оставляет влажную дорожку на моём носу. Затем на лбу и снова на щеке.
– Детка, – я пытаюсь отстранить лизунью, заключив в ладонях её красивое личико. – Давай найдём твоему язычку другое применение…
– Р-р-р… Гав-гав-гав! – отвечает она.
Я распахиваю глаза и понимаю, что держу в руках морду своей собаки.
– Мля-я-я-я… Зевс, такой сон испортил! Фу! Отстань! – рычу я, когда пёс пытается меня снова лизнуть. – Сожрать меня хочешь?
Спросонья не понимаю где нахожусь. Похоже, уснул на диване в гостиной.
Как вернулся из больницы, сразу улёгся. Сил хватило лишь на то, чтобы разуться и снять рубашку.
Торс туго замотан бинтами, аж дышать невозможно, жарко и неудобно.
«Но это всё равно лучше, чем пролёживать бока в пропахшей лекарствами и хлоркой палате. Залатали и на том спасибо. А дома и стены лечат», – думаю про себя, обводя взглядом комнату.
Я совсем недавно переехал в эту квартиру. Сделал небольшой ремонт своими силами. Пусть простенько, зато чисто.
– Р-р-рав… Гав-гав-гав! – отвлекает меня от созерцания идеально поклеенных светлых обоев Зевс, которому явно надоело напоминать нерадивому хозяину, что ему давно пора гулять.
– Ты знаешь, друг, всё в тебе прекрасно, – со вздохом говорю я и треплю хвостатого товарища по холке, – но вот твой мочевой пузырь всё портит… Нет чтоб тебе как мелкой шавке приноровиться делать свои грязные дела на пелёнку, так нет же… Тебе целый парк подавай… Любитель погадить под каждым кустом, – ворчу я. – Ходи за тобой, собирай потом…
Доберман смотрит на меня как на идиота, прислушивается к каждому слову, склоняя голову то влево, то вправо. Осуждает.
– Не смотри на меня так, сглазишь, – усмехаюсь я.
Заскулив, Зевс срывается с места и бежит в прихожую, клацая по новому ламинату когтями. Я слышу его лай и то, как он царапает дверь. Она железная, без намёка на породистый дерматин, поэтому не страшно, что испортит.
– Ла-а-адно, уже иду, – кричу я и с трудом поднимаюсь с дивана. – М-м-м… Еб*чая марлевая портупея!
Спешу в сторону несмолкающего лая.
Похоже, моего пса совсем «прижало».
Утром сестра его выгуливала. Сама вызвалась, узнав, что я из больницы сбежал. Предлагала забрать его на время к себе, но я отказался. Как-нибудь сам справлюсь. Вот только бинты разрешат снять и будем бегать с ним по утрам, как раньше. Он же мой товарищ, а не переходящий из рук в руки вымпел.
Обуваюсь, накидываю на плечи отцовский охотничий тулуп из овчины. Не знаю какого лешего его в город привёз, надо было на даче оставить. Но сегодня он мне как никогда пригодится. Я в нём не замерзну, даже надев на голое тело. Как представлю, что придётся поверх бинтов что-то натягивать, в дрожь бросает. Уж лучше так.
Тем более мне совершенно плевать на то, как я выгляжу. Чай не на свиданку с девушкой собрался, а пса выгуливать.