⇚ На страницу книги

Читать Стрелец

Шрифт
Интервал

© Елизавета Андржейчик, 2024


ISBN 978-5-0062-5555-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТРЕЛЕЦ

Наша агрессивная битва окончена. Нас подавили. Но помнишь, как ты призывала меня искать карты Таро (или ты сама желала их найти, я уже забыл). Но помнишь? Мы прямо друг с другом говорили, но мы уже мертвы. Вначале умер я, а затем ты, это правильно. Песочный Брат нанёс Звёздной Сестре второй удар плетью и умер, потому что мужчина раньше женщины во всём. Наши мёртвые тела перенесутся от сухого Марса (Овен) к горячему Солнцу (Лев), а затем к востоку (Стрелец). Я знаю, кто я есть. Ты знæшь, кто ты есть. Мы покойники, богатые свœю смертью. We are the dead… Как же это восхитительно, ибо в этом мире под луной полно бедных людей, вместо кофе готовящих себе цикорий. Стал бы я Центавром после смерти, так я бы то и делал, что с презрением смотрел бы на толпу мещан в любом периоде времени. Видел бы разные вещи, которые происходили и до меня, например, наиболее интересный из всех крестовый поход, четвёртый, в котором Византию ожидал первый крах от меча крестоносцев, хотя главным инспиратором и бенефициаром выступала здесь Венецианская республика, не без помощи, естественно, забытого православными греками Зевеса, не без него славные до́жи Santo Marco заполучили себе острова и торговые пути. После этого мудрый Зеус Патер, временно убивший своих бывших почитателей, взмыл в небо и жёлтым огненным вихрем двинулся на северо-восток, заражённый православным ладаном и духовным оптимизмом о внешности современных женщин в сравнении с жёнами более рАзвитыми, но менее красивыми из его эпохи. Ничто не можешь радовать Зевеса больше, чем сильные загорелые бёдра, особенно по четвергам у Босфора, когда жёны Бизантиума особенно не готовы к изнасилованию со стороны сельджуков. Они едят у берегов жареные на оливковом масле почки и свежую тёплую печень убитых оленят и гадают по камушкам на глади о женихах, совершенно не готовые что к кочевникам, что к французским одураченным рыцарям. Их чудесный живот, их блестящие медью бёдра всё напоминали о Данииловом истукане, они доказывали, что подделка и подражание нередко могут превосходить оригинал.

Но уже темнело. Было между девятью и одиннадцатью вечера, когда рядом с жёнами пролетел Зевесов вихрь и прилип на тёмном небе, обозначая Геспер, вечернюю звезду. Мудрый старец, побитый иеромонах, прошёл мимо седеющего свœго ученика, также побитого, и, отгоняя оловянным посохом мух, подсел к загорелым жёнам вечера, дабы поговорить с ними о сегодняшнем крушении мира. Жена, которая единственная уделила ему внимание, и та его не слушала, а только рассматривала наконечник его нелепого оловянного посоха. На нём были высечены «гимель» и «самэх».

– Что за огонь, горит наш славный Царьград! – причитали любимицы Зевса.

– Все энергитические барьеры разрушены!

– Ослаб иммунитет, но огненный дух не исчезнет…

– Время не спит, всё всегда лучше, электронная музыка куда сложнее виолончельных трелей…

– Простите, дочери, – громко перебил мудрый старец, – но о чём вы говорите, какой иммуни… – Он осёкся. Он увидел, что у жён нету зрачков. И как же Зевесу могли они понравиться? Он не видел их лиц?

– Ты тот самый Аслан-баши? – спросила адекватная из жён, говорившая про пожар в Царьграде.