Милена
У каждого в жизни бывает такое утро, которое можно емко и хлестко охарактеризовать одним словом – паршивое. Вроде оно единственное, но сбивает с курса так, что все последующие дни идут наперекосяк и через одно место.
Сегодня это про меня.
Вообще, я человек максимально позитивный. Правда! Верю в силу мысли, в то, что в любом черном пятне можно найти белую точку, что жизнь – зебра, а единороги какают радугой. Ну и в себя, разумеется, верю! Как без этого? Но сегодня я как чувствовала, что моя вера в чудеса и единорогов сильно пошатнется…
Началось все с того, что стоило мне только переступить порог своего кабинета, как селектор ожил сварливым басом моего босса, без предисловий скомандовавшим:
– Милена, зайди ко мне в кабинет. Немедленно!
Рука с латте макиато дрогнула, а я моментально насторожилась. И даже не потому, что время едва приблизилось к восьми утра, а меня уже вызывало к себе на ковер начальство. И тем более не потому, что на меня рявкнули “немедленно”. За пять лет работы личной помощницей главы огромного медиахолдинга я уже сбилась со счета, сколько раз слышала эти: немедленно, быстро, срочно и бегом. Нехорошее предчувствие породило волнение, потому что голос всегда бойкого Андрея Петровича Румянцева странно похрипывал и “трещал”. Как будто нашему грозному старику семидесяти пяти лет сильно нездоровилось. Чего с ним за все пять лет моей работы на фирме ни разу не случалось.
Тьфу-тьфу-тьфу!
Зажимая кнопку на селекторе, я бросаю дежурное:
– Доброе утро, Андрей Петрович. Буду с минуты на минуту!
И услышав удовлетворенное бурчание в ответ, на ходу скидываю лоферы, ныряя в туфли на шпильке. Делаю глоток кофе. Обжигаю язык. Чертыхнувшись, поправляю растрепанную ветром прическу, одергиваю юбку, подхватываю со стола рабочий лэптоп и покидаю свой кабинет.
Офис только начинает оживать. Коллеги лениво расходятся по своим рабочим местам. С кем-то обмениваемся улыбками, с кем-то кивками, а кто-то (я уверена) провожает меня испуганным взглядом и крестит в спину. Ибо у нас в холдинге только я не иду к генеральному, как на плаху: хмуро, понуро, на дрожащих конечностях. А всегда шествую гордо, с высоко поднятой головой и улыбкой во все тридцать два.
Сухенький, невысокого роста и худощавого телосложения генеральный директор нашей фирмы имеет не соразмерный своей миниатюрной фигуре огромный и грозный норов. Цербер в теле чихуа-хуа! Работники всех десяти этажей бизнес-центра мимо его кабинета предпочитают ходить на цыпочках. Бегать по его поручениям со скоростью света. И трястись над любой мелочью, смертельно боясь старику не угодить. Вздернутая бровь Андрея Петровича порой была страшнее самого громкого крика. А недовольное “хм” убивало вернее пули, пущенной прямо в висок.
Именно поэтому для всех в коллективе я была “отчаянной смертницей”. Меня боялись, уважали и, кажется, считали немного “с прибабахом”. Потому что терпеть в прямом руководстве того, кто довел до нервного тика и изжил десятка с два личных помощниц, вряд ли способна адекватная девушка. А уж тем более его восхвалять!
Мои предшественницы седели, бледнели, заикались и бежали со своего места работы, как загнанные пони. Я же обожала свою работу. И Андрея Петровича тоже обожала. Не многим доводилось узнать, что под несгибаемой волей и стальным характером прячется милый старичок, до одури обожающий свою жену – Люсеньку. Что с этой Люсенькой они каждый вечер ходят на вечерний променад. А каждую среду на танцы.