Занималось утро и у самого подножия гор, которые с юга и востока прикрывали город от ранних солнечных лучей, продлевая тем самым лучшие минуты нежного утреннего сна жителей этой красивой местности, образовался клуб тумана, что выкатился сюда, может быть, из горного ущелья или просто, как могло показаться, вырос из-под земли. Вырос, обрёл некие размытые формы несовершенного человеческого существа и двинулся, поплыл, покатился по направлению к городу. В дороге этот клуб, с едва уловимыми признаками живого образа в нём, основательно уплотнился и из него вышел человек – мужчина, годов тридцати по возрасту, одетый в лёгкую куртку бежевого цвета, джинсы, светлую футболку и белые кроссовки.
Ничем особенным молодой человек не отличался, и если была бы возможность поставить его в один ряд с мужчинами-ровесниками, жителями нашего только просыпающегося города, то можно было отметить неестественный загар его лица и шеи, что само по себе неожиданно в этих места в начале лета, да и сам тёмный цвет его кожи, похоже, происходил не от влияния солнечных лучей, а как бы от долгого нахождения в закрытом помещении, лишённого естественного освещения. И ещё его причёска никак не соответствовала нынешней бритоголовой и «кустарниковой» моде, что покорила современную молодёжь ненадобностью ухода за своим волосом. Его голову украшала короткая, гладкая стрижка с ровно расчесанным пробором с левой стороны и усы, тонким, чёрным шнуром окаймляющие верхнюю губу.
Вороной цвет волос притенял неприятный цвет лица и можно было считать, что это темнообразие дано человеку от рождения, а скорый восход солнца просветлит и некоторые невидимые, но подходящие для данной местности человеческие черты. Правда сказать, в нынешнее время нездешняя человеческая внешность уже не вызывает массового удивления в обществе, ибо открытость границ государства наполнила наш город живостью чёрных, кучерявых африканцев, смуглыми лицами арабов, желтыми масками неразличимых в своём подобии китайцев.
Конечно, хотелось бы создать благородный в своём описании миф, окрасить прошлую жизнь человеческими страданиями, возродить в нашем затхлом мире рыцаря типа Эдмона Дантеса, несчастного узника замка Иф, где наш герой мог бы вполне легально получить «тюремный загар» на своём лице. Увы, ничего такого о нём, человеке, входящем в наш город, мы не знаем и потому нам ничего не остаётся, как только проследить его действия в ареале нашего совместного существования.
Человек, рождённый облаком тумана, видимо, твёрдо знал назначенную цель своего пути и с окраины, где он появился на свет, направился к центру города, нигде не останавливаясь и никого ни о чем, не спрашивая, будто уже когда-то бывал здесь или даже успел прожить некоторое время на территории этого поселения. За время наших размышлений, он минул изрядное расстояние через сектор частной застройки, где убогие домишки раннего периода чередовались с пышными особняками нуворишей, не привлекая, однако, внимания путника ни нищетой дырявых заборов, ни вычурной безвкусицей строений и высотой ворот скоробогатых граждан. Всё так же уверенно он перешёл по мосту реку, пересекающую город надвое, и подошёл к двери, только что открывшейся для работы, компьютерной лавки, вошёл и огляделся.