Июль, 1994 года
– Смотри-ка: Чувырла пожаловала! – хихикнула рыжеволосая Вика Миронова, ткнув локтем свою соседку по столу, и обернулась к другим подружкам, сидевшим чуть поодаль: – Девки, как вам причёска этой боле́зной? Последний писк моды: взрыв на макаронной фабрике!
Стайка девчонок как по приказу тут же воззрилась на невысокую худенькую девочку, вошедшую в столовую, чьи кудрявые волосы были наспех собраны в неаккуратный пучок, и разразилась громким хохотом. Мальчишки отвлеклись от своих тарелок, обернулись на смех и тоже принялись гоготать, хоть и не понимали причину веселья. Ну, раз все смеются, значит, там что-то забавное, верно? Негоже отбиваться от коллектива!
Девочка замерла на пороге, испуганно втянула голову в плечи и опустила взгляд. Она бы непременно убежала из столовой в своё укромное местечко в лесу, но очень сильно хотелось есть: вчерашним вечером её и так оставили без ужина, заперев в мужском туалете. Но как сесть за стол, когда над тобой все смеются? И где гарантия, что Вика или кто-то из её «шестёрок» снова не макнёт тебя лицом в тарелку с супом?
– Ну-ка цыц! – раздался трубный голос Клавдии, местной поварихи. Она вышла из кухни – тучная, грозная – и, уперев кулаки в круглые бока, окинула тяжёлым взглядом вмиг притихших подростков.
– Разгалделись как чайки! Опять над Лизонькой издеваетесь?
Женщина вразвалку приблизилась к девочке, приобняла её одной рукой за плечи и подвела к единственно свободному столу.
– Садись, – велела Клавдия, – принесу тебе еду.
Повариха обернулась к остальным ребятам, погрозила им пальцем и отправилась за обедом для Лизы. Вика с подружками злобно сверлили девочку взглядами, но пикнуть что-либо побоялись: за Клавой не заржавеет настучать на них вожатым, а те могут вечером без дискотеки оставить или на речку не пустить. Лишаться развлечений никому не хотелось. Однако это вовсе не означало, что Лизоньку Белову оставили в покое…
***
– Ну что, Чувырла? Будем сейчас эксперимент проводить! – ехидно рассмеялась Вика своей жертве в лицо, которую крепко держали верные слуги: Сидоров Паша и рослая Арина Лепницкая.
– Какой эксперимент? – прошептала Лиза, даже не пытаясь вырваться из цепких рук арестантов – по опыту уже знала, что это бесполезно.
– Правда ли, что лягушки от поцелуя превращаются в прекрасных принцев.
Ребятня дружно захохотала.
– Чего? – ошарашенно захлопала глазами бедная девочка.
– Крот, тащи лягуху! – велела Вика.
Крот – он же Владик Кротов – с широченной улыбкой от уха до уха в предвкушении представления, вытащил из кустов заранее припасённую банку с томившейся в ней лягушкой: толстенькой, пучеглазой.
– Доставай, – отдала новую команду рыжая.
Крот, конечно же, послушался, однако улыбку сменило брезгливо-недовольное выражение лица. Лягушка спокойно отреагировала на своё переселение из банки в ладони мальчика и даже не попыталась удрать. В отличие от Лизы, которая вдруг начала брыкаться.
– Я не хочу целовать лягушку! – вскрикнула несчастная девчонка. Вика с нарочито сочувствующим видом развела руками:
– Нет слова «не хочу», есть слово «надо».
– Мы ведь должны узнать: миф это или правда. Неужели ты не хочешь помочь товарищам? – вторила своей королеве её верная подружка Оля Тихомирова.