как полуденный кирпич хранит румяное
тепло пути,
как роза распускается, даруя нам покой,
приятный вздох,
она цветет, как ветер,
как тонкие березы поют истории о ветре,
не теряя времени,
на пути грузовиков,
как листья изгороди сберегают свет,
который день уже отдал,
как ямочка ее запястья бьется, будто грудка
воробья в порыве ветра,
как хор земли находит свои очи в небе
и обращает их друг к другу в изобильной
темноте,
птичью каллиграфию по утрам,
миллионы рук топора,
мягкую ладонь земли,
опережающую время,
сломанные племенные зубы и их долгое
пребывание в степи —
разбросанные и собранные вместе,
маленькую уцелевшую глиняную ручку,
почти призрак кувшина,
направляющуюся наверх сквозь почву,
обещание протянутых рук, одинокий лист,
наша прогулка
по карте ладони, завязанной
узлом,
но протянутой, как факел.
путями, которые прокладываются к нам, и
тем, как мы открываемся им,
справедливостью травы, разрушающей
дворцы, но укрывающей песни
искателей,
сосудом, дающим имена волнам,
кувшином жизни, наполненным днями,
и тонущим
в памяти, превращающейся в форму того,
что дерево всегда знало как семя,
ребенком, тянущимся к истинам за дверью,
страстным желанием начать вместе всё
сначала,
животными, живущими по законам мира,
людьми в комнате, людьми на улице, людьми,
дорожащими тем, что ценят.