Стас
“Ну, блять! Ну, ёп твою мать! Ну только не это!” – первое, о чем я подумал, когда стоял на пороге друга, с которым не виделся десять лет. Не пытаясь даже скрыть своего лица, вдруг ставшего кислым, – “Она прям какое-то кармическое наше проклятье!”
Я приехал отдохнуть к Нику в Сочи впервые за столько лет. Чуть не сдох в тесном и грязном лоукостере популярной компании. После прилёта, почти два часа они искали мой чемодан, почему-то единственный пропавший. Потом тащился по пробкам с чересчур разговорчивым таксистом, под звуки отвратительной музыки, в обшарпанном и неухоженном салоне. И был примерно счастлив, насколько это возможно, потому что знал, что впереди меня ждёт целый летний месяц на берегу моря, с другом и его новой жизнью, с которой у меня не было возможности познакомится столько лет.
С Никитой судьба нас столкнула на городских соревнованиях по баскетболу между школами. Он расквасил мне нос локтем, с подачи какого-то толстяка из своего класса, и вместо того, чтобы продолжить играть за свою команду, которая и выигрывала-то только благодаря ему, спохватился сопроводить меня в медпункт в родных стенах. Шагая по лакированному коридору от спортзала к медчасти, я сначала грубил, пытаясь от него отвязаться, а потом осознал, что, возможно это неплохое начало дружбы. Парень-то молодец, приоритеты расставил по-совести.
Медсестра быстро остановила кровь, приложила холодный компресс, и мы десять минут ржали как кони в её тесном кабинете над моим превосходным видом. На утро мне обещали фингал под глазом и я вслух размышлял, как обрадуется классуха, что на всех фото, по случаю окончания девятого класса, я буду самым запоминающимся.
– ТётьНин, дайте, пожалуйста, листик и ручку, – попросил Никита.
– Собираешься записать за мной завещание? – умело пошутил я, и растекся по кушетке, делая вид, что умираю, совершенно забыв, что медсестра велела мне не запрокидывать голову. А Ник зажмурился в извиняющейся гримасе и чирканул на бумажке номер домашнего телефона.
– Позвони мне после выпускного, Стас. Сходим на речку, отметим свободу. – он наклонился и перешёл на заговорщический шепот, – Я место одно знаю, оно только моё, там никого вообще!
– Хорошо, – тоже почему-то шепотом ответил я и, сложив листок, вложил его в спортивные шорты, – Тебе бы вернуться в зал.
– Да мои уже, скорее всего, продули! – махнул он рукой. – физрук, наверное, в бешенстве!
– Не обидно?
– Ой, да пофиг! Я через пару недель выпущусь, а ещё через несколько лет, это воспоминание сотрётся совсем.
– Но ты классно играл.
– Я с пацанами во дворе с детства гоняю, вот с ними весело, а эти лбы старшеклассники – тупые, как пробки. И мне этот опыт не нужен, я собираюсь стать капитаном!
– Капитаном Ингольфом, прозванным Вельзевулом? – пробубнил сквозь компресс я, решив блеснуть эрудицией, понимая, что скорее всего мой собеседник сейчас ничего не понял.
– “Молодость – это такой недостаток, который исправляется с каждым днём!” – процитировал он, скривив голос.
– Ты читал “Грабители морей”? – я выпрямил голову, забыв, что у меня на лице компресс и он шмякнулся на голые колени как коровья лепёшка.