Кто сказал, что мёртвые не возвращаются? Я вернулась, чтобы отомстить.
Остановившись возле церкви, глубоко вдохнула: воздух был пропитан гарью, но не видно ни дыма, ни огня. Было слишком тихо. Эта тишина давила на виски́. По спине большими каплями скатился холодный пот: всем телом я ощущала, что умиротворение вокруг ложное. Огляделась. Церковь словно кто-то перенёс из другого места. Из другого времени. Сама земля не принимала её. Вокруг всё выглядело сгнившим. Сгоревшим. Обвалившаяся ограда, местами почерневшая, словно доски достали из потухшего костра. Засохшие кусты шиповника покачивались на слабом ветру. В разобранной дорожке из светлого круглого камня местами зияли дыры и оттуда виднелась чёрная земля.
На несколько секунд картинка перед глазами исказилась: здание церкви выглядело будто бы после пожара, над куполом ещё витал дым. Даже дыхание перехватило от этого видения.
«Это мираж, это иллюзия», – мысленно убедила себя.
Не раздавалось ни единого звука: будто все птицы тут вымерли. Или боялись подать голос. От этого затишья я непроизвольно сама задерживала дыхание.
Я слезла с мотоцикла, оставив его у подножья лестницы, ведущей ко входу, и устремилась вверх, перепрыгивая через ступеньки, – боялась опоздать. Всего на несколько секунд замерла перед закрытой дверью, выравнивая сбившееся дыхание. Я ждала долго. Слишком долго. Вся ярость скопилась во мне до нужного предела.
Торжественная музыка за дверью стихла. Раздавались приглушённые голоса жениха и невесты. Они обменивались клятвами. Я вспомнила это чувство восторга, когда становилась его женой. Меня до сих пор мурашило от этих воспоминаний, хоть они были ненастоящими, загнанными в моё сознание.
От знакомого мужского голоса защемило в груди. Стиснув зубы, я толкнула дверь изо всех сил. Та с грохотом ударилась о стену. На словах «…не могут быть вместе, назовите её…» священник замолк и перевёл взгляд с молодых на меня.
– Я против! – решительно и громко заявила я. Сейчас от моей уверенности зависели жизни.
Виктор первый обернулся на мой голос. Он совсем не изменился – ни на минуту не постарел. Волосы аккуратно собраны в хвост на затылке и приглажены по ровному пробору. Рубашка не застёгнута на последнюю пуговицу – эта намеренная неряшливость всегда была ему к лицу. Виктор возвышался над Евой, как хищник над добычей, и я была готова броситься к ней и закрыть собой от него. Но сдержала этот порыв. По его взгляду поняла: он узнал меня. Непонимание и ужас исказили его благородные черты лица. Он не верил своим глазам. Ведь мёртвые не возвращаются…
Ева тоже обернулась и замерла. Побледнела в тон свадебному платью, но в её глазах засияла надежда. Она увидела своё спасение. Схватилась за плечо Виктора, чтобы не упасть.
– Мама… – прошептала она.
Виктор сделал шаг ко мне, стряхивая руку Евы с плеча. Дочь упала на колени. Я вновь сдержалась – хотелось подбежать к ней, прижать к себе. Но мне нужно быть начеку, чтобы быстро среагировать на действия Виктора.
– Я против, – повторила я, улыбаясь и сжимая кулаки. Обретённая сила пульсировала на кончиках пальцев.
– Ди… ана, – по слогам выдохнул Виктор, вернув мне такую же ледяную улыбку.
Я заметила за его спиной Анаиду. Она была близко к Еве, тоже готовая прийти к ней на помощь.