Окружающий мир обычно выглядит для нас вполне понятным в размеренном потоке жизни. Пробуждаясь ото сна я каждый день нахожу тапочки, встаю, совершаю процедуры гигиены, глажу кошку, иду к холодильнику и так далее, готовясь к предстоящему дню. Затем пять-шесть раз из семи я иду к двери, поворачиваю ключ в замке, открываю дверь и сворачиваю налево во внешний мир, в шум и суету. Понятность внешнего мира начинается с того, что мы видим, слышим, ошушаем прикосновения, запахи, вкусы, равновесие, боль и т.д.
А теперь представим, что все, что я только что перечислил при описании своего утра надо делать с завязаными глазами и заткнутыми ушами. Это затруднит задачу, но я полагаю, что все-таки вспомню как выглядит комната и доберусь до двери ощупью. Хорошо, усложним задачу. Теперь я забыл в какую сторону открывать дверь. Ну в общем вы поняли, это заранее проигранная война. В некоторый момент я окажусь беспомощен и понятный мне мир исчезнет, по крайней мере, до первой шишки на лбу.
Если заткнуть уши и долго сидеть с завязанными глазами, вглядываясь во тьму, то через какое то время Тьма начнет вглядываться в тебя, но даже если Тьма согласится заключить с нами союз это не решит проблему. Вопреки наводящим ужас рассказам о могуществе Тьмы, она в нашем деле слабый союзник и не сможет помочь мне найти утеряный холодильник. Можно снять повязку и обратить взгляд к Свету, но это тоже никак не поможет, просто пойдут круги перед глазами. Свет ничуть не сильнее Тьмы.
Но в месте где Свет встречается с Тьмой возникают неоднородности и различия. И эти неоднородности неожиданно делают реальность ощутимой и понятной.
Контуры, в которых Свет встречается с Тьмой позволят мне разделить реальность на части, составить карту и найти свой утерянный холодильник. Но и карта это всего лишь инструмент, ее ведь надо еще правильно понять и использовать, а для этого нужны знания. А откуда у меня эти знания я уже и сам не помню, часть получил при рождении, часть рассказали, часть, наверное, понял сам.
Так что же прячется на границе Света и Тьмы, и делает мир понятным. Что приводит в действие органы чувств и позволяет принимать решения и действовать. Что позволяет отделить правильное от неправильного. И в конце концов, что такое я, где я и что вообще позволяет мне размышлять над подобными проблемами. Такие вопросы называются философскими и они очень стары.
Несомненно философия источник мудрости, но вы ошибаетесь, если думаете, что у философов есть ответ хотя бы на один из философских вопросов. Философы не стремятся сделать мир понятней, напротив, они стараются объяснить, как мало мы знаем, и в этом достигают величайшей глубины и эффективности. Пожалуй я даже предостерегу читателя об опасности. Тот, кто хочет ответов, в результате чтения философов может перестать понимать даже то, что раньше казалось ясным и таким образом оказаться не в прибыли, а в убытке.
Мы поступим правильно, обратившись к ученым. Наука действительно умеет эффективно отвечать на вопросы, но наука имеет очень четко очерченные рамки научного метода и правила чести. Вступив на территорию науки мы будем обязаны придерживаться и ее кодекса чести и ее ограничений. Наука умеет отвечать только на корректно поставленные вопросы, физики с грехом пополам уживаются с лириками, но никогда с мистиками. Свет и Тьма это ненаучные понятия. Наука оперирует понятиями