ЛИР
Глава первая. Моя смерть
Армада шла ровно. Я проводил большую часть времени за пультом. Заканчивал многочисленные незавершенные работы. Иногда ставил мольберт и писал картины. В диалоги ни с кем кроме армады, Аира и Бэл не вступал.
Я радовался одиночеству. Мне вспомнилось десятилетие нашего с Дин глубокого разобщения, и я отчасти успокоился. Я представлял каким будет Лан, когда подрастёт. Мечтал подружить его с Аиром и втроем совершать путешествия.
Я надеялся, что, вернувшись, смогу стать еще теплее с Бэл и ровнее с Дин. Мне стало хорошо.
Рывок прошел успешно, и армада справилась у меня о режимах посадки.
"Поздравляю всех с прибытием на Аир! Планета большая, парни! Радиус – около одиннадцати тысяч километров. Материков – целых пять. Садимся на тот, который сейчас прямо под нами. Большое рыжее пятно – это обширное ровное стокилометровое плато. Ставим автомат и синхронно, листом, садимся. Головной корабль при посадке носом смотрит на полюс, который сейчас визуально сверху от экватора. Ответьте!" – печатал я, потирая грудь и морщась от боли.
"Есть синхрон, головной – на верхний от экватора!" – ответил командир армады.
Я стукнул по кнопке "Авто" и отклонился. В висках застучало.
– Да что за черт! – потирая левую грудину, прошептал я. Я подался вперед и застыл в наклоне. Неестественно дернулся. Потом медленно отклонился назад. Я видел лампы, которые безразлично смотрели на меня с потолка.
Дежурное освещение вывело мне картинку: полянка, обнаженная Дин, зеленая трава. Солнце. Смех Дин, вода. Поцелуи. Прикосновения. Потом вся картинка стала красной. Красное стало распадаться на кусочки разных размеров с тонкими черными полями. Потом все это слайдом сдвинула совершенно белая вспышка, и в ней мне стало очень хорошо. Я почувствовал, как ко мне возвращается уверенность. Я встал и пошел. Потом взлетел. То, что казалось неизвестным и труднодоступным, теперь было совсем рядом, и Дин кивала мне. Она была то справа, то слева.
А я будто улетал куда-то. Будто снова улетал что-то открывать. Она, казалось, провожала. «Ты со мной?» – спрашивал я. «Чуть позже. Я догоню тебя! Ни о чем не беспокойся! Я люблю тебя!» – крикнула Дин. Стена, возникшая впереди, оказалось прохладной водой. Рисунок, в который я входил, был идеален. Меня устраивала такая многомерность. В этом отсеке уже не стало Дин. Здесь не было назойливой гравитации, но и легкость была какая-то слишком уж совершенная. И все же, это была вода. И в воде все пошло по-другому. Огромное количество рыб увлекало меня за собой. Я вдруг испугался, что не хватит воздуха, и стал стремиться вверх. Но стаи увлекали его все глубже. И потом вдруг стало хорошо. Воздух будто явился изнутри. Рыбы исчезли. Вода стала совсем темной. Рисунок почти исчез, и тьма стала совершенной. Я испугался. «Почему так? Ведь был же рисунок…» – думал я. И терпеливо ждал.
Я ждал не зря. Через мгновение глубоководная тьма сменилась воздухосодержащим светом.
Это был общий белый прозрачный свет, который хладом, едва заметным звуком и воздушной легкостью вызывал поклонение. Эта вспышка как-будто временно ликвидировала все фундаментальные вопросы, которые мучили меня. Она длилась и длилась. Бесконечно. И я ждал.