Читать Зачем ты воскрес

– Вы, Иван, наследили. И найти вас это было делом времени. По крайней мере, я сделал это без труда. Заведующий психиатрической клиники вспомнил о вас, о вашем интересе к Хоменко. Обычно на таких мелочах и прокалываются новички.

– Вы нас не арестовали. А мы же преступники. Почему? Выходит, что и вы нарушили закон.

– Преступник совершает злодеяние, наносит вред собственности или жизни другого человека. А вы, напротив, хотели спасти. Вот, допустим, кто-то тонет.  Человек на берегу садится в чужую лодку, гребет к утопающему и спасает его.  Он преступник? С точки зрения буквы закона, да. Он воспользовался чужой собственностью без спроса. Это, как известно, уголовно наказуемое деяние. То есть он должен был найти хозяина и попросить у него разрешения. По-человечески же он герой. И даже у хозяина лодки, если он не законченный негодяй, не повернется язык обвинять его. И все окружающие люди именно так воспримут эту ситуацию.

– Что ж, вы прояснили свою позицию. Она вам делает честь, – сказал Ударник, поглядывая на остальных: одобряют ли они его слова. Надя согласно кивнула. Иванов покачал головой.  – А, может быть, вы просто решили держать нас под колпаком, наблюдать за нами, как подопытными кроликами. А в нужный момент скрутить.  Разве не было заведено дела по факту похищения человека? Скажите прямо!

– Это особый случай. И начальство решило, что не нужно заводить никакого дела. Поверьте, так иногда случается в нашей практике. Порой есть преступление, а дела нет.

– Как  же это возможно?

– А вот так. Никакого Хоменко официально нет. Он мертв. Есть свидетельство об его смерти. Есть его могила. А мертвых не могут похитить из психиатрической больницы, потому что там держат всё-таки живых людей, а не покойников. Поэтому никакого дела и не может существовать.

– Оказывается, полицейскому начальству не чужда логика, – усмехнулся Ударник.

– Вы сколько угодно можете иронизировать, но дело, как мне кажется, приобретает серьезный оборот. Поэтому я здесь, потому что должен вас предупредить.

Друзья насторожились.

– Что вы имеете в виду?

– Хоменко формально, юридически, по документам мертв. Так? Вы же не будете спорить с этим?

– Поэтому, если он будет по-настоящему мертв, то это не будет никаким преступлением? – спросил Ударник. – Я правильно вас понял, товарищ полицейский? Нельзя же убить покойника?

– Это так,– кивнул Кузмин. – Даже не будут заводить дела, тем более, если и трупа не будет. Снимаются все проблемы и для полиции, и для мэра, у которого сейчас на носу выборы и которому не нужны никакие скандалы. Хоменко мешает всем.

– Вы считаете, что существует угроза его жизни?

– Я уверен в этом. Иначе я бы не пришел сюда. И мы не должны допустить этого. Только мне кажется, что там еще точно не решили, как это сделать и когда. И делать ли это вообще. Может быть, всё само собой рассосется. И никому не придется брать греха на душу. Что это за рисунок у вас?

Это уже к Иванову, который продолжал держать рисунок Хоменко в руках.

– Любопытствуете? Пожалуйста!

Кузмин был поражен.

– Не может быть! Это нарисовал Хоменко? Да, конечно, он. Что же я спрашиваю!

– Хоменко это сделал собственноручно. А вам известна эта женщина?

– Да, известна. Я ее сразу узнал. Воспроизведено с фотографической точностью. Ольга, та самая, у которой он провел последнюю неделю до того, как с ним всё это случилось. Он хотел на ней жениться и домой пошел для того, чтобы сказать, что он разводится.