Алексей привел дочку Арину посмотреть на щенков, родившихся три недели назад.
– Вот, смотри, теперь можно. Видишь, глазки уже открылись, стоять научились. Скоро с ними и играть можно будет.
– Ой, папа, какие хорошенькие! Папа, а можно их погладить? Папа, посмотри, а этот – как забавно двигается, только на двух лапках.
Алексей наклонился и поднял щенка на руки. Осмотрел и нахмурился:
– Нехорошо, – пробормотал он задумчиво. Щенок запищал.
– Папа? – испуганно спросила девочка.
– Нет, ничего, – Алексей попытался успокоить дочь, но ему это плохо удавалось, – Боюсь, малышка, вы можете больше не увидеться: у него не работают задние лапки, и ему будет очень трудно…
– Нет, папа, нет! – девочка даже заплакала, – посмотри, какой он умный и красивый! Я его вылечу! Ну, пожалуйста, папа, пожалуйста-пожалуйста!
Алексей не знал, что сказать, как объяснить, что щенок – инвалид. Решив отложить разговор на потом, он пожал плечами, сунул щенка дочке в руки и быстро вышел.
У меня сначала было две лапки. Передние. Когда глаза только открылись, я увидел, что мы все одинаковые: все ползали. А потом остальные начали на лапы вставать, на все, а я только на передние. А задние просто тянулись за мной, как второй и третий хвостики. Человеки к нам заходили – огромный и поменьше, но тоже большой. И они на двух лапах зашли. Я позже узнал, что их «человеками» называют, и что они – другие. А сначала думал, что я – тоже человек. На двух лапах. Но у них ни одного хвоста не было, а у меня – целых три. Я так думал. А тот огромный взял меня, поднял и стал крутить перед собой. Потом тому, что поменьше, что-то прорычал. Я тогда слов не понимал, но тон меня напугал. И я зарычал на огромного… А маленький стал огромному что-то скулить. Что скулил – непонятно. Но повторял все время: Папа… папа… И так тепло от этого «Папа» было, что понял: Папа – это хорошо. Великан плечами пожал, меня мелкому сунул и вышел. А маленький к себе прижал, гладить стал. И я почувствовал, что это – ПАПА. Моя маленькая ПАПА.