В России выражение «весна красна» звучит насмешкой. Красна она в Европе; у нас она черна, грязна и чавкает.
Пасмурным, слякотным мартовским днем 2003 года к мрачному серому четырехэтажному зданию саратовской городской прокуратуры, разбрызгивая бурые волны грязи, подкатил черный «мерседес» с тонированными стеклами, за которым следовал черный джип. Из джипа бодро выскочили двое рослых откормленных парней в пиджаках, с пустыми физиономиями, по которым сразу узнаешь охрану, и, шлепая в ботинках по грязи, ретиво бросились к «мерседесу».
Из «мерседеса» выскочил еще один и распахнул заднюю дверь, выпуская красивого шатена лет около 40, в черном дорогом расстегнутом пальто и превосходном итальянском костюме. То был Павел Александрович Норов, заместитель мэра Саратова, человек в городе очень известный. Павел Александрович не спешил выходить. Он посмотрел на вход в прокуратуру, затем повернул свое насмешливое лицо с правильными чертами и редеющими короткими волосами к сидевшей рядом с ним помощнице.
–Ну, и где же наш адвокат?
–Должен быть на месте, – ответила она, торопливо набирая номер на мобильном телефоне. -Я звонила ему перед выездом.
–Алло? Вы где? – негромко произнесла она в трубку.
Помощницу звали Анна Полянская, она была совсем молода, лет 23, вряд ли больше. Худая, прямая, она была заметно выше Норова, даже когда сидела. Ее лицо с высокими скулами и большими круглыми глазами неопределенного зеленоватого цвета было бы очень красивым, если бы его не портила мелкая угреватая сыпь.
Из приемной прокуратуры на улицу вынырнул адвокат, полный, круглолицый, улыбающийся, и приветственно помахал рукой Норову, не решаясь, однако, пересечь заградительную полосу из широких луж и талого грязного снега, отделявшегося его от машины Норова.
–Жду вас здесь? – уточнила Анна.
Норов кивнул.
–Предупредить, что мы можем задержаться?
Звонок следователя застал Норова и Анну, когда они уже выезжали на телевидение. Анна обычно присутствовала на встречах Норова с прессой,– она готовила ему документы.
–Вообще-то больше пятнадцати минут я тут торчать не намерен. Как, кстати, фамилия следователя, не помнишь?… Ладно, адвокат наверняка знает.
Норов поискал глазами возле автомобиля место почище, но такого не оказалось. Он шагнул итальянским ботинком на тонкой подошве в грязную жижу и, сразу ощутив ногой холод, произнес с чувством:
–Б…дь!
Толстая пожилая тетка, проходившая мимо по улице с авоськами в обеих руках, услышала его реплику и бросила на Норова подозрительный взгляд, проверяя, не ее ли он имел в виду. Но волновалась она напрасно: своей затрапезной внешностью она под данную категорию никак не подходила; Павел Александрович ее даже не заметил.
Просто в России сквернословят все, кроме разве что кошек; а высокопоставленные чиновники без мата ни молитву не скажут, ни с женами в постель не лягут. Впрочем, с женами большинства из них, может статься, и вы без мата не ляжете.