Читать Гадюка Наташа. Удивительная история о вере в себя, хороших манерах и исцелении змеиным ядом

Шрифт

Интервал

Полностью правдивая, по-настоящему удивительная и абсолютно невероятная история жизни и познания себя и мира королевой гадюк, малышкой Наташей – Амун Птха Ра, рассказанная по памяти, без неправды и украшательств, бессменным хранителем Большого белого маяка, старым балтийским крокодилом Морисом редактору издательского дома «Буксир» Карлу Францевичу Барыгину-Амурскому

На каменистых берегах холодного Балтийского моря достаточно пожилой, но не старый крокодил Морис был разбужен жутким криком Мамы Роузи. Большая куриная мама в миг вылупления очередного цыплёнка из растрескавшегося куриного яйца неожиданно увидела опасную, разрисованную мордочку серой балтийской гадюки. Её жёлтые глазки дружелюбно моргнули «маме»:

– Мама, мама!

Но её взгляд был таким ярким и пугающим, что вызвал истошный крик Мамы Роузи.

– Гадюка, гадюка, ядовитая змея! – завопила она. – Помогите!

Это был новый мир для малышки из яйца. Ей надо было быстро привыкать к этому миру. Уже очень скоро она поймёт, что другие люди и звери жутко боятся гадюк и не готовы с кем‑либо делить свою власть и монополию на силу и страх.

* * *

Старый балтийский крокодил Морис был хранителем Большого белого маяка. Кого вы сразу себе представили? Правильно – большого, ужасного нильского крокодила с жуткими жёлтыми зубами. Морис тоже был заложником сложившегося мнения и своего внешнего вида.

Жители прибрежной старинной финской деревушки Лаута Ранта – Солнечный Берег и её малочисленные соседи каждый раз ожидали от него чудес героизма и вершин мужества.

– Это всё из-за того, что я француз. А тем, что мне тоже иногда бывает очень страшно, они не интересуются… – часто бурчал себе под нос Морис.

Его ещё задолго до революции 1917 года детёнышем случайно загрузили и привезли в Российскую империю на старом французском судне – в ящике с бананами, прямиком из Алжира, а может, из Марокко. Жители деревни Солнечный Берег в результате сложных умозаключений пришли к выводу, что если он приплыл на французском судне, значит он француз. А поскольку его обнаружили в ящике, на котором было написано большими красными буквами «Морис», то сразу назвали путешественника этим красивым, с претензией на аристократичность именем. Морис, иногда специально слегка грассируя, тянул звуки и представлялся так:

– Мор-р-рис.

Сколько ему лет и сколько вообще живут крокодилы, он не знал. Но за долгие годы он стал старейшим жителем Солнечного Берега, окрестных бухт и рыбацких посёлков, поэтому добавлял к своему имени титул «балтийский» – для того чтобы ни у кого даже мысли не возникало, что он не местный.

А такой мысли ни у кого и не возникало – вступать в споры с крокодилом, к тому же он красиво вписывался в суровую природу Балтики.

Морис любил производить эффектное впечатление своим неожиданным появлением.

– Крокодил! Крокодил! – кричала какая‑нибудь до смерти напуганная туристка на САПе, когда Морис, проплывая мимо прекрасной незнакомки, заводил галантный разговор:

– Чудесная водичка, не находите?

Или что‑либо в этом роде.

А ещё подходил со стороны леса к туристам у костра и напоминал об экологических и природоохранных правилах: не сорить на пляже, забирать с собой бутылки и мусор, не разводить открытый огонь, готовить в принесённом с собой мангале, тщательно тушить, заливая водой, раскалённые угли перед уходом из леса. Вы уже догадались, что мусор и костры туристы не оставляли. Мусор, все вещи, да и сами отдыхающие, навсегда стремительно без следа исчезали из прибрежного рая.