Читать Где живет ум

«Нет-нет, спать нельзя: засну, а эта свора оборванных и голодных негров накинется на меня, и глазом моргнуть не успею. В сон клонит… Хочется, чертовски хочется спать! День был такой длинный и, похоже, самое страшное еще впереди…» – рассуждал Глеб, лежа на полу в камере Центральной намибийской тюрьмы.

…А утро начиналось так хорошо! Проснулся в отеле «Сафари». Солнце наполнило комнату жарой; птицы оживленно обсуждали свои утренние дела и носились за окном, словно бумажные самолетики; в ванной комнате громко плескался Алексей – молодой и сильный телохранитель, которому больше нравилось модное слово «секьюрити».

– Глеб, ты уже проснулся? – ревел тот из ванной комнаты, заглушая шум воды. – Давай-давай, поднимайся! Я уже пробежался, сделал зарядку, а ты все валяешься! И вообще – если бы не предстоящая встреча, погнал бы я тебя на пробежку, а то вон, брюхо уже выросло… Мастер кунг-фу фигов, трех минут боя не выдержишь – задохнешься!

– Не зуди, – потягиваясь в кровати, парировал Глеб утренний наезд на свою «красивую» фигуру в области живота. – А главное, запомни раз и навсегда: бой должен быть коротким. Три минуты – это спорт. В жизни так: фазу не одолел, потом можешь победу и не догнать.

– Ну, это понятно, – улыбнулся Алексей, выходя из ванной комнаты. – Ты этой своей восточной философией любую лень объяснишь. Давай, поднимайся, я есть хочу. Так хочется графинчик маракуйи со льдом, бекончик с яйцом, кофеек с ароматом востока, в ма-аленькой такой кружечке. Да, все-таки здоровская придумка: шведский стол! Подходи сколько хочешь – никто слова лишнего не скажет! Только черненькие из обслуги улыбаются, как китайские болванчики головками кивают, а я ем и балдею…

«…Правильно, нужно в памяти весь день прокрутить, – продолжал Глеб рассуждать и бороться со сном. – Может, и ночь быстрее пролетит… А там глядишь, и «посольские» утром подтянутся, вытащат меня из… хм-хм… Смешно. Меня, бывшего секретаря райкома партии – из тюрьмы в Африке! Да кому десять лет назад рассказать – не поверили бы! Жил себе, на работу ходил, зарплату получал, а теперь все вверх дном… Правильно говорят: ни от чего зарекаться нельзя. Нет, точно сейчас засну! Веки окаменели… Нужно подниматься, встряхнуться; может, попробовать отжаться несколько раз? О-о, вон как смотрят братья негры своими белковыми глазами; за каждым моим движением следят, боятся. Чувствую, сами боятся».

– Эй, русский! – Глеб обернулся. Прямо напротив него за решеткой стоял охранник в старой и мятой форме с перекрещенными шпагами на погонах. – Деньги есть? Если есть, то могу сбегать за водой и курицей, но десять баксов мне!

…Утром, отправляясь на встречу сразу после веселой перепалки с охранником, Глеб надел свой любимый колониальный костюм. Аккуратно по карманам и всяким «пистончикам» распределил деньги, документы, маленький пистолет и телефон; особое место в нагрудном кармане заняли иглы дикобраза. Еще в Танзании его научили пользоваться этим оружием, которое не звенит в аэропорту, но является «славным» аргументом в конфликте, особенно при встречах с промышляющими в вечернее время на улицах Дер-Салаама многочисленными группами попрошаек и воришек.

Выйдя из номера, он улыбнулся милой паре туристов-англичан, спустился на сверкающем зеркалами лифте и пошел к выходу из отеля.