Читать Медвежьи сны

Как все эти годы, которых набралась целая копилка, ей удавалось балансировать между состоянием «прелесть какая дурочка» и «ужас какая дура», как циркачке под освещенным куполом, он не понимал. Или это сейчас, после ее фортеля, он убедился, что она законченная дура, а раньше была милая и славная девочка? Чудесная, наивная, упрямая и любимая дурочка. Впрочем, это было давно. И даже еще раньше, чем давно. За двадцать лет до идиотской записки, встретившей его в супружеской спальне. Такой аккуратной и пахнущей духами, разложенной на ее подушке, как рождественская открытка. Или как эпитафия на смерть их брака. И что это за формулировка: «Димочка, меня не надо искать, я ушла»? Вечер в одночасье перестал быть томным, испоганив воспоминание о коллекционном коньяке.

Куда ушла? Зачем? С кем, наконец, или к кому? Платья на вешалках еле умещаются, батарея обуви не уменьшилась. Даже драгоценности не взяла, в сейф не лазила, документы и деньги на месте. А жены нет.

Ну, искать или нет, не ей решать. Он сам разберется, не мальчик уже, не в прятки с дворовой девчонкой играет. Ясно, что искать будет и найдет – это даже не вопрос!

С другой стороны, если ушла без скандала, без предыстории, значит, все, тупик, приехали. Была любовь, воспоминания, а она все разом вычеркнула и предала. Жили-были, как в сказке, столько всего повидали, крутились и выживали в голодное время, в смутные годы многоходовки рисовали, на экономическом подъеме замки воздвигали, он каменные, она воздушные. Но ведь строили вместе и построили всем назло. Теперь живи в полную силу, отдыхай, пользуйся заслуженными благами. А ей, оказывается, эти блага – как барже кувшинка. Она записки пишет, потому что боится с глазу на глаз. Конечно, проще сесть на метлу и под покровом ночи смыться на шабаш. Вот узнает, где тот шабаш, всю гору с землей сровняет!

Почему поговорить-то было нельзя? Он что, пень бессловесный? Когда он отказывался ее выслушать? Озвучила бы претензии, обсудили бы все, как люди. Да, впрочем, какие у нее могут быть претензии? Он с первого дня все в дом тащил. Все для семьи, все самое лучшее – ей. Хочешь – поездка в Вегас на Рождество, хочешь – бриллианты россыпью, выбирай, что нравится. На вертолете хотела покататься – зафрахтовал. Шикарный кабриолет прямо с конвейера купил. Что там она выбирала на этот раз ко дню рождения? Круиз по Карибам, черепах на Галапагосских островах погладить? Да не вопрос, пусть будут черепахи, ящерицы, динозавры, любая тварь, лишь бы Машка была довольна.

Он все для нее делал, даже больше, чем все. Потому что они семья, стая, они нужны друг другу. И он всегда об этом помнил, что бы ни случалось, какие бы извилистые дорожки ни уводили его из дома. Он возвращался к ней из любых искушений, из сомнительных передряг, из постелей совершенно невозможных красавиц. А она написала эту чушь про «не ищи» и укатила на своей мурселаго в неизвестном направлении с одной дорожной сумкой, как дешевая секретарша. Впрочем, его секретарши ездят на матизах, а она…

И с чего она решила, что можно забрать мурселаго? Машина записана на жену. Но кто за нее заплатил, кто потакал всем милым женским слабостям к железным коням? У нее за всю семейную жизнь их такой табун набрался, какой иному гонщику не снился. А она их меняла, как маникюр, капризничала. Эта не такая, и на этой не комфортно. Ауди ей скучная, БМВ агрессивная, порше избитый, лотус слишком бондовский, феррари… ну, пусть будет феррари, так и быть. И он покупал ей феррари в комплектации, как у Шумахера, только деньги плати. Но феррари ей тоже успевала надоесть за полгода. А нынешней ламборгини еще и трех месяцев нет.