Читать Признания первого министра юстиции России

Шрифт

Интервал

Рядом с престолом

280 лет назад родился Гаврила Романович Державин – великий поэт, один из основоположников русской литературной классики, который, как никто другой из гениев нашей словесности, умел, по собственному выражению, «вьючить бремя должностей». И должностей высоких, ключевых в империи! Взлёт административной карьеры Державина, конечно, связан с его поэтическим творчеством…

Гавриил Романович Державин

После неслыханного успеха сатирической оды «Фелица» императрица Екатерина возвысила его на губернаторский уровень. Правда, служба во главе Олонецкой и Тамбовской губернии принесла нашему герою целую череду мытарств… Позже, в Петербурге, Державин последовательно занимал важные должности кабинет-секретаря императрицы, сенатора, президента коммерц-коллегии, правителем канцелярии Верховного совета, государственным казначеем, наконец – при императоре Александре I – стал генерал-прокурором и первым в истории России министром юстиции. Державин славился честностью и въедливым подходом к службе – и ему часто поручали расследовать щекотливые дела, которые мы назвали бы антикоррупционными. Он был одним из наиболее влиятельных политиков России, ведал финансами, законодательной политикой. Регулярно конфликтовал с другими чиновниками, отстаивая свою правду. Будучи президентом коммерц-коллегии, чуть не угодил в опалу, был вынужден писать фавориту императрицы Платону Зубову: «Зная мое вспыльчивое сложение, хотят, я думаю, вывесть меня совсем из пристойности… я не запустил нигде рук ни в частный карман, ни в казенный. Не зальют мне глотки ни вином, не закормят фруктами, не задарят драгоценностями и никакими алтынами не купят моей верности монархине… Что делать? Ежели я выдался урод такой, дурак, который, ни на что не смотря, жертвовал жизнью, временем, здоровьем, имуществом службе и… государыне… Пусть меня уволят в уединении оплакивать мою глупость и ту суетную мечту, что будто какого-либо государя слово твердо…», – так писал президент Коммерц-коллегии. Почти крамольные мысли! В постскриптуме Державин извинялся, что посылает черновик письма, «ибо я никому не могу поверить сего письма переписывать, а сам перебеливать за расстройкою не могу, сколько ни принимался». Он отдавал себе отчёт, что это бунт!

И всё-таки в нём нуждались. Ещё труднее ему стало после смерти Екатерины…

Важный этап в жизни Державина начался, когда император Павел I, получив жалобу от белорусских евреев, повелел разобраться в бесчинствах, которые позволял себе землевладелец Семён Зорич – отставной генерал, бывший фаворит Екатерины. Оговоримся сразу: нельзя слепо переносить обстоятельства того времени в наше время. С тех пор судьба евреев в России и Восточной Европе многократно переменилась. Во времена императора Павла они жили в России обособленно, русских традиций не воспринимали. Но обратимся к фактам. Павел было вернул Зорича на воинскую службу, даже произвёл в генерал-лейтенанты, но этот игрок и задира не мог ужиться с новым императором и вернулся к помещичьей жизни. Можно предположить, что Павел жаждал расправы над Зоричем, по крайней мере, не прочь был увидеть этого вельможу опозоренным. А любимец императора Иван Павлович Кутайсов намекал Державину, что хорошо бы принудить Зорича к продаже имения… Державин пропустил мимо ушей это пожелание. Он понимал, к чему клонит временщик: Державин – всем известный «жестокосердый следователь», уж он осудит авантюриста Зорича, а уж тогда Кутайсов по дешёвке выкупит его белорусское имение, приносящее больше восьми тысяч ежегодного доходу. Ради быстрой наживы Кутайсов был готов возлюбить не только евреев…