Под ногами чавкала кашица из осенней земли, сменившая приличную асфальтированную дорогу. Хоть на черных ботинках и не сильно заметна ежедневная ходьба по мокрой каше, ощущения приятнее не становились. Протоптанная мною же дорожка между корявых деревьев раз в несколько дней встречала мои ботинки независимо от погоды.
Сразу же, стоило показаться на пустыре, раздался приветственный лай.
– И я рада, малыш Чаки.
Называть рослого лохматого бобтейла малышом уже давно вошло в привычку. Чаки восторженно это одобрял и, приветствуя, одаривал искренней собачьей радостью. Попутно марая роскошной, но спутанной колтунами шерстью.
Осень с весной Чаки не любил. Зато лето и зима приходились ему по душе. Зимой все покрывалось щедрым слоем снега, который защищал от грязи и давал множество поводов для игр. Летом же можно было выбраться за пределы города.
– Сегодня на ужин макароны, – я вытряхиваю целлофановый пакет с едой на землю, – немного омлета, и… – хитро улыбнувшись, прижимаю другой пакет к себе и склоняюсь над довольной мордой Чаки, – как думаешь, что?
В ответ раздается басистый нетерпеливый лай.
– Ладно, будем считать, что ты сказал «шарики», – запустив руку в скомканную шерсть, отдаю по праву заслуженное угощение.
Оставляю в покое бобтейла, вбрасывающего еду с мерзлой земли в пасть, и иду размять затекшие колени. С ботинок отваливаются лоскутки кашицы, вокруг отвратительная промозглость. Осень, что с нее взять.
Непроизвольно вжав голову в плечи, пытаюсь спрятать шею в низком вороте тонкого пальто. Холод так и пробирает до костей, кое-как спасает толстовка. В этом году холоднее. Обычно такая прохлада в ноябре, а до него еще законный месяц. Что будет зимой? Превращусь в ледышку в этом пальто?
Невеселые мысли заняли голову не вовремя, хотя задуматься об этом стоило бы, чтобы снова не слечь с простудой. Было страшно вспоминать о финансах и ближайших расходах. В этом месяце денег у меня практически не было.
Может, заключить сделку с дьяволом ради теплой куртки? Заманчивая перспектива, жаль, неосуществимая.
Оставалось надеяться, что в ближайшее время в кафе снова потребуется певица. Хороший голос и талант попадать в ноты помогал мне держаться на плаву долгое время. Спасибо школьной учительнице музыки, которая заметила, как старательно я учила очередную песню к какому-то мероприятию.
Пристроившись на поваленном бревне, позволяю себе вспомнить день, когда отправилась в бессрочный «отпуск».
– Алис, все понимаю, правда, – Максим Анатольевич по своей излюбленной привычке откатился на кресле. Возможно, это придавало ему уверенности и значимости. А может, он просто хотел лишний раз показать, как красиво смотрится в сером кожаном кресле.
Рассмотрев его кабинет, я убедилась, что кресло здесь единственный предмет роскоши. Остальная мебель не отличалась ни новизной, ни вкусом.
На столе стопки бумаг и папок, которым место в шкафах, куча сувениров, две вертушки с канцелярией и пыльная фотография в рамочке.
Максим Анатольевич стремился взгромоздить на стол как можно больше предметов. Таким как он позарез требуется создать видимость работы.
– Раз понимаете, так почему оставляете без работы? – спрашиваю я его, и тут же в голове рождаются другие болезненные вопросы. Мне бы хотелось спросить, на что он мне предлагает выживать.