Основано на реальных и немного выдуманных событиях.
Что-то было не так.
Вам знакомо чувство, когда на годовщину ваших отношений вы получаете вместо кольца серёжки в бархатной коробочке? Полное недоумение и разочарование. Вот что я испытала, когда услышала от Кирилла:
– Давай заведём собаку.
Несколько лет гражданского брака вылились не в предложение руки и сердца, даже не в предложение родить ребёнка, а в предложение обзавестись домашним питомцем. Это даже не серёжки.
– Нет, – отрезала я.
И мы поссорились. Ссорились долго, но не конструктивно.
Дело в том, что собак я опасалась, даже небольших. Видимо кошачья натура рождённой в год Тигра давала о себе знать, да и привычки у меня были кошачьими. Не такими, какие представляют себе в воображении большинство мужчин при слове «киска». Нет, представьте себе развалившегося пузом кверху шерстяного, который при малейшей попытке его погладить делает стремительный кусь и, гордо водрузив хвост, убегает на другой бок дивана дабы продолжить своё возлежание. В общем, всё самое плохое, что есть в кошках я вобрала в себя – эгоизм, высокомерие и полное пренебрежение к людям.
Свой отпечаток накладывало ещё и то, что в детстве у меня было достаточно питомцев, чтобы понять – брать на себя такой груз я больше не желала. Да и терять того, к кому привязываешься, скажем прямо, тяжело.
У Кирилла же такого опыта не было. Зато у него были игрушки для мальчиков от 15 до 60 лет: машина, приставка, плеер и, прости господи, квадрокоптер, использованный ровно полтора раза (второй взлёт окончился в окне соседнего дома). И это предложение завести собаку мне показалось из той же серии.
Чем бы дитя не тешилось…
Но в этот раз пришлось повоевать. Он полгода упрашивал меня завести пса, как, бывает, настаивают на ребёнке мужчины. Не знаю, подвергаются ли они такому давлению как женщины – их часики не тикают, они солнечные – но в один момент вдруг напирают на своих жён и любовниц с требованием родить им наследника. Точно с такой же упёртостью Кирилл давил на меня.
– Лучше бы ребёнка завели, – проворчали родители, когда я сдалась.
– Конечно, с ребёнком ведь легче, – иронизировала я, но мама шутку не оценила.
– Тебе тридцать, Поля. Замуж тебе нужно, а ты…
– Я замужем.
– Какой же это замужем?
Родители не поспевали за современностью, поэтому для них ни совместное проживание, ни общий быт не были основанием считать сожительство браком, пусть и гражданским. Белое платье, ЗАГС, печать в паспорте, банкет с пьяной дракой – только после этого «замужем» считался настоящим.
И новость о не совсем традиционном пополнении семейства вызвала у них только кислые лица. Не помогло даже фото от заводчика, на котором красовался печальный круглопузый щенок.
– Этот будет наш, – я протянула родителям телефон.
Нет, не наш.
– Только помни, это твоя собака, – поставила я условие, чувствуя себя строгой мамочкой тридцатилетнего передоросля. – Гулять с ним будешь ты. Кормить и мыть будешь ты.
Кирилл послушно кивал и смотрел на меня теми же глазами, что и щенок с фотографии. Наверное, он где-то практиковался, потому что ни до ни после я этот взгляд не видела, даже когда он расписывал все положительные моменты приобретения злосчастного квадрокоптера.