Часть первая
Дети обезьян
1.
– Вот, товарищ майор,… Был СССР – кому мешал? Нет СССР! Теперь всем хорошо?! Да? Был Сухуми, – нет Сухуми! Все было: кафе – санаторий, кушай – гуляй… На здоровье пожалуйста себе. Одни развалины теперь! Раньше: такси бери – поезжай. Хочешь – Гагра. Хочешь – Адлер – Сочи… Хочешь – куда хочешь… Теперь все! Бензин нет! Машин, автобус, такси – нет. Целый майор пограничной службы – офицер – в тележке, как мороженое, едет! Скоро на ешаках ездить будем! – возница, горестно вздыхая, вытащил сумки майора из брички, передал солдату не солдату, непонятно какому. Тот был в солдатской форме, но без погон, а самое главное – седой и на вид лет пятидесяти – шестидесяти.
«Вольнонаемный? – подумал майор. – На заставе? Совсем служить некому, что ли?»
Недавно газетный заголовок поверг его в тоску: «У границы – женское лицо». Шестьдесят процентов личного состава на «тихой границе» – женщины! А здесь еще чище – старик! Причем, здесь – горячая точка, здесь постреливают…. Чудеса, да и только!
– То ли еще будет! То ли еще будет! То ли еще будет ой, ой, ой! – припомнилась ему, когда-то очень популярная песенка.
Непонятный солдат или вольнонаемный, к удивлению майора, легко, одной рукой сгреб тяжеленные вещи майора и поволок их в уцелевшую половину дома, что была уже под новой крышей. Другая, торчала в небо скелетом обгорелых стропил и, как десна с выбитыми зубами, розовела разбитой стеной.
– На лошадках тоже хорошо, – примирительно сказал майор, доставая деньги.– Как в старину.
– Мы здесь уже все, как в старину! Скоро при лучине жить будем! – отвечал возница, вытирая руку о штанину и готовясь принять деньги.
– Какая то у вас конская порода интересная,– попытался перевести разговор на другое майор, – Никогда таких лошадей не видел. Ушастенькие, какие – то…
– Эээээ … Где тут лошади видишь, уважаемый? Это – мулы. Старые уже. Молодых нет. Была ферма для мулов, единственная в СССР. Теперь нет. Я там зоотехником работал.
– А мулы, что, не лошади?
– В некотором смысле – да! По видимости. В другом смысле – совсем наоборот – даже ослы! У мула папа – осел, а мама – лошадь. А если папа – лошадь, а мама – осел, то получается лошак. Мул – хороший, послушный, сильный, но – урод, – наклоняясь к самому лицу офицера, почему-то полушепотом, заговорил бывший зоотехник, ныне погонщик мулов: – Детей не имеет! Способность размножаться не имеет.
– Импотент, что ли? – удивился вольнонаемный, возникая в проеме двери.
– Ай, обижаешь! Зачем так говоришь! Просто разное число хромосомных пар. Природа барьер поставил! Почему нельзя кошку с собакой скрестить? Почему нельзя коня и корову скрестить? Число хромосом не совпадает, – бывший зоотехник возбудился и со всем абхазским азартом пустился в пространные рассуждения о генетике, которая еще совсем недавно была неизвестна, и скрещивали, что попало и с кем попало, опираясь только на опыт предков: – Но природа положил барьер! А может быть Господь Бог! Почем я знаю?! Потому что не выводится никакой новый порода! Мул и все! Природа! Его не обманешь… Хромосомы – шмаросомы, а не обманешь! Не хочет и всё! И всё! Вообще! Вот грузины хочут, чтобы мы забыли, что мы абхазы… А мы не хочим! Природа того не хочет и мы не хочим, и не будем! И всеё