Читать Кладбище заброшенных идей
– Здравствуй.
Мы так часто слышим это слово, что в какой-то момент перестаем придавать ему какое-либо значение. Бросаем вскользь, походя, иногда даже не смотря на человека. Оно не приближает нас друг к другу, оно теперь и вовсе не обязательно говорит о желании какого-либо контакта. Просто стандартная фраза, как «будь здоров» или «как дела». Словно сказанное на бегу после случайного столкновения «извините». Слово – и вот тебя уже и на месте нет. Ведь так много дел, много мыслей, много планов и категорически мало времени.
Но это «здравствуй» было не таким. Заинтересованное, внимательное, аккуратное и требующее паузы после. Такое доброжелательно приглашающее, заставляющее сосредоточиться. Возможно, свою роль играл еще и голос, которым слово было произнесено. Глубокий и спокойный, без лишних резких нот и острых углов.
Вообще вся женщина напротив была какой-то мягкой, комфортной на вид. Даже изучающий взгляд серых глаз не напрягал, а притягивал.
– Добрый вечер, – ответил Максим, усаживаясь за стол.
– Да, вечер и правда чудесный, – Екатерина посмотрела в окно, где осенняя темнота и мелкий дождь скрадывали краски города. – Хотя те, кто идет домой по мокрым улицам, вероятно, с нами бы не согласились. По прогнозу вообще обещали снег.
Подошедший официант раскрыл перед каждым меню и после фразы «Мы позовем» так же аккуратно удалился.
Этот небольшой ресторан в центре редко бывал пустым. Приятный свет, тихая музыка и вкусная еда – что еще надо от такого места? Деловые встречи, наслаждающиеся уютной атмосферой случайные прохожие, зашедшие перекусить туристы. Да и сам Максим был здесь не редким гостем: и по работе, и для более неформальных вечеров.
– Я бы выпила чаю, а ты?
– Да, наверное. Не уверен, что смогу съесть что-то существенное, если честно.
Женщина усмехнулась.
– Вроде сильнее переживать надо мне.
Мужчина удивленно поднял взгляд на собеседницу.
– Почему тебе? Это я какой-то неведомый .... мужик.
Екатерина рассмеялась.
– Вот-вот! Неведомый мужик, к которому я пришла на встречу, потому что он мне прислал фото своих тетрадей, исписанных моим и не только сюжетами. Кстати, можно? – она кивнула на тетрадь, аккуратно лежащую на краю стола. Темная, немного блестящая, самая толстая, какую он тогда смог найти. Потому что мыслей и, правда, было очень много: их нужно было выписывать, иначе иногда начинало казаться, что они его поглощают.
– Конечно, для того и принес же. Показать. И доказать, наверное, – и не уверен, что ей, а не самому себе. – Там закладка на нужной странице.
– Остальное смотреть можно? Или только наш общий сюжет? – спросила женщина, неторопливо рассматривая обложку.
– Можно. Там особо ничего интересного, – Максим пожал плечами, следя за ее действиями.
Женщина серьезно посмотрела на него.
– В смысле "ничего интересного"? Это же твои идеи! И каждая из них по-своему любопытна и заслуживает твоего внимания.
– Я всегда считал, что если уж решился писать, то это должно быть что-то монументальное. Со смыслом, с рассуждениями, – задумчиво ответил Максим.
– Не думаю, что все великие авторы сразу стали писать лучшие из своих работ. Да в целом зачастую есть несколько известных работ, и еще ряд произведений, которые не особо на слуху. Но разве это останавливало их? – она листала тетрадь, бережно переворачивая страницы, иногда вчитываясь в текст или рассматривая наброски на полях. – Рисунки тоже твои?