Хидео положил полный бумажный пакет на барную стойку в кухонной зоне квартиры и удалился в свою комнату. Мицуко, стоя все это время спиной к нему и усердно звеня палочками о край миски, могла бы и не заглядывать: и так понятно, что в «День влюбленных» ее парень принес из университета ворох того самого шоколада «с признанием». Ее парень… Они все еще спали порознь, хотя в конце ноября уже заявили при всех о своих отношениях и намерении создать собственную семью. Возможность не прятаться обернулась ощущением вкрадчивых посторонних взглядов. Мицуко убеждала себя, что подобное естественно, что для малознакомых лиц их отношения вполне могли выглядеть чем-то неправильным и даже запретным. Просто чужие люди не знают обо всем произошедшем. И родные-то не до конца понимают. Опекунша и подопечный! Почти восемь лет разницы… Или всего лишь?!
На простенке между кухонной зоной и столовой висело зеркало. Оставив приготовление блюда, Мицуко вгляделась в отражение, нахмурив брови. На нее смотрела жгучая брюнетка лет двадцати четырех, вместо недавно исполнившихся двадцати восьми, с заколотым на макушке длинным пучком, округлым лицом без намека на морщины, красноватым кончиком носа и темно-карими заплаканными глазами, которые успели опухнуть. Мицуко развернулась полубоком и слегка хлопнула себя по ягодице: «Растолстела! Так быстро…» При мысли о предстоящей в апреле церемонии и свадебном кимоно у нее опять подступил ком к горлу. Скандалы в шоу-бизнесе подогревают интерес публики, если это не касается самих организаторов закулисных перипетий. Последние полгода вокруг директора «Монарх Шайн» четко вырисовывался ореол дамы, мечущейся между деньгами и удовольствием, совершенно забывшей про работу и взятые на себя обязательства. Ведь окружающие видели только внешнюю сторону: почти четыре месяца назад Мицуко бросила перспективного жениха ради мальчишки с позорным прошлым. Если к этому добавить округлившееся тело невесты ко времени торжества, то репутация будет испорчена окончательно.
– Ты рано ушла из офиса… – Хидео замер в проеме между коридором и гостиной.
– Сегодня… необычный день. Хотела приготовить что-нибудь особенное.
Сделав вид, что проверяла, не испачкана ли одежда, Мицуко быстро упорхнула к варочной поверхности. Шоколад, оставленный на водяной бане без присмотра, свернулся и расслоился. Сегодняшняя неудача уже не трогала ее так сильно. Вчера было то же самое, что выбило девушку из колеи на весь день. Позавчерашний шоколад наотрез отказался застывать, оставаясь подобием разогретого пластилина. А еще раньше в воскресенье она восемь часов провозилась на кухне совершенно безрезультатно. Самую первую форму Мицуко уронила на пол, когда шоколад еще не застыл. После нескольких часов кропотливой работы она испекла брауни. Но попробовав одно пирожное, поняла, что пересолила бисквит до крайности.
Шумно вздохнув, Мицуко намерилась отправить миску с очередным испорченным десертом в мойку, но ее остановили. Посуда вернулась на стол.
– Я тоже в чем-то бездарна… – девушка наклонила голову так, чтобы Хидео не заметил зареванного лица.
– Он не достоин ни одной твоей слезинки. – Слова юноши звучали тихо и мелодично, чуть ниже, чем это было при их знакомстве. Мицуко пропустила момент, когда у Хидео «сломался» голос. Просто с каждым годом его тон становился все увереннее.