Читать Разноцветное

Шрифт

Интервал

Вступительное

Я поняла, что когда я не вижу ледяной нашив, пускающий серебряную позолоту по волнам замерзающей памяти, мне не может присниться понимание того, как раскроется в вечности воспоминание о моих мечтах.

Их цвет, их форма, их запах… Запах мечты о прошлом – они уже никогда не придут ко мне без зова, без просьбы. А порой и без мольбы – мольбы напомнить, что в том измерении, где сейчас живёт моё детство, по-прежнему царят Солнце, и Счастье, и Книжки-раскраски.

Стоит поводить по ним мокрой кисточкой и блёклые очертания заиграют яркими сочными цветами, станут перетекать друг в друга, размазывая рисунок. Впрочем, это уже неважно.

Мой Город покрасили цветным. Вот оно – счастье!..

ПОДРАМНИК С ХОЛСТОМ

Непрозаическое

Непроза – ещё не стихи.

Поэзия – это к кумирам.

С графитовым стержнем в руке

Крадусь я за мыслью игривой,

Зашедшей опять невпопад

В мой мозг, заблудившийся в жизни.

Её на ходу запишу

В слова – обрамление мысли.

Непоэтическое

Лирика в непрозе – вовсе не поэзия.

Ритмика в рассказе – часто не стихи.

Сочетание трёхцветности – ещё не триколор.

А слова не в рифму – от прозы далеки…

ПАЛИТРА И КИСТИ

Музейное

Опять сходила в Прадо

И к удивленью своему на этот раз

Влюбилась в Гойю.

Итальянцы, что трёхмерности

Не знали вплоть до Ренессанса,

И Боско (так испанцы окрестили Босха)

конечно же остались просто в радость.

Дыханье же моё свело от света,

струящегося сквозь портеты знати

Испанской восемнадцатого века.

Мечтала в детсве я, Фейхтвангера читая,

Побыть той самой герцогиней Каэтаной Альбой.

С одеждами иль без, позируя с натуры.

Пред нею, спрятанной под именем простолюдинки Махи,

Стоит толпа. И тоже, как и я, поглощена сияньем.

Я ж думаю про Каэтану.

Каково на самом деле было

Ей в жизни той?

* * *

И Фра Анжелико, и весть твоя благая

Спокойным розовым, который после Рубенс

В тонах восхода Солнца подарил.

На тёмно-голубом родился Млечный Путь,

Смеялся Геркулес, и при грудном кормленьи

Мамой-нимфой рассыпал молоко

По небу. С этих пор сияют звёзды нам

Не просто искрами во тьме, а по дорожке.

* * *

Малютки старческого вида

С недетскими одеждами и грустными глазами.

Веласкеса черты. И многия мужчины

В черныя одежды.

Вечеря и распятья. И кошмары грешников.

Я богохульственно не верю в ад.

И в рай по книгам тоже я не верю.

Лишь верю в жизнь, что будет бесконечно повторяться,

Дарить возможности и радость бытия.

На улицу взгляните: в окнах Солнце!

* * *

Благословлённая Христом тринадцатого века из Героны,

С чертами примитивными, двуперстием простым

И симпатичными зверушками в ногах,

(На век позднее там уж рыбки – не зверушки)

Гляжу на Мемлинга и раннего ван Эйка.

И понимаю, наконец, в чём радость

Неоткрытой перспективы:

На их полотнах боль распятья и мучений

Не выглядит реальной.

Цвета такие, будто сказка скоро

Закончится счастливейшим концом.

Проснётся, улыбнувшись прошлому кошмару,

С минуты на минуту Добрейший Человек,

Что ничего плохого никому не сделал —

даже Понтию Пилату.

Кстати, в честь кого название «пилатес»?

* * *

Адам и Ева с яблоком от змия

В саду от Дюрера – почти что без деревьев.

Узнала – радость – как знакомые

На встрече непредвиденной. Однако

Змеюка всё ж струится аккуратно

Справа сверху.

* * *

Не знают многие, что Босх писал с натуры