Присядь, дитя! Должно быть, на стократ ты прочитал меня. А я тебе сто первый раз кажу ту тонкую межу, что время разделяет, и кто куда шагает.
– Что видишь ты у ног своих?
– Я вижу муравья, обременен он ношею своей, но твердо к цели он идет своей.
– А что же муравьи другие?
– Да и у них намеренья благие!
Один другому помогает, а этот вот- дорогу уступает; проложили тропинки, наносят холмиком песчинки. Кипит работа, строят дом, и каждый место знает в нем.
– И как же получается, что каждый знает в нем, что делать он должен?
– Не знаю, может кто – то говорит? Или закон у них царит.
– Вот видишь, догадался сам, каноны верны чудесам. Царят законы вековые и истины уж испитые. Теперь попробуй помешать, пути им чем – то преграждать. Что будет?
– В замешательстве они искать начали обходны пути.
– А ну – ка, ежли чужака в их дом спустить сперва?
– О, деда, атакуют! Как супостата та линчуют!
– Вот видишь, сколько правил ты узнал, а ну поведай, что понял?
– Понял, что каждо существо с себе подобным жить должно, что дом свой надо сберегать, собратьям в дружбе помогать, что спорятся дела, когда нас много, словно муравья. Законы мы обязаны блюсти и сор из дома не нести.
– А как про сор та ты понял?
– Да что ж тут не понять, из сора муравьиный дом построен, и ладно так слажен! И всякий человече, способен обеспечить полезность любую ему. И со словами так же: ненадобно бросаться, а коли говорить, то чтоб не навредить.
– Ну что ж, давай пойдем к ручью, испить водицы я хочу…
Взгляни на русло ручейка, что скажешь ты о нем сперва?
– Он огибает оны берега.
– А что сложилося сперва, ручей, иль все же берега?
– Ручей, я думаю, первей, вон как размыл он островок
– Так, и какой же в том намек?
– Что у всего начало есть, а есть пролог, что из начала что – то вытекает, и результат какой – то оставляет.
– Теперь скажи, куда ручей впадает?
– В озера, реки он впадает.
– И кто же тут кого питает?
– Ручей ту реку наполняет.
– Так значит у всего есть что – то, что его питает, и то, что оно ослабляет! Испить хочу водицы, где лучше наклониться?
– Где нету быстрика, и где в чело не бьет волна.
– А это значит: легче прислониться ко всему, где нет большого быстрику, где нету спешки, суеты, и мысли самому тебе видны.