– Дим, а чего так темно-то? Фонарь на улице перегорел, что ли?
– Спи, свет выключили, на полку глянь, часы не светятся. – Дима, кряхтя, улёгся на кровать. Плотнее укутался в одеяло. – Котёл отключился, сейчас дома холодно будет. Вот современная техника, света нет, и газ не работает. Тьфу, – Дима с досадой сплюнул, – толи дело голландка ей хоть свет, хоть ветер, греет дом. А тут мёрзни теперь.
– Чего разворчался, сам говоришь, спи, а сам ворчишь, дед старый. Часа три уже?
– А чёрт его знает? Наверное, спи. – Дима засопел, минуты через три начал похрапывать. Счастливый, а я вот теперь буду в потолок пялиться. Если бы ещё не разговаривала, то и уснула, а так. Теперь мысли одолеют. Встать голландку, что ли включить? Малой в сад встанет неуютно в доме будет. Нет, не буду, лет пять уже, как не пользуемся, лучше днём. А днём и свет уже дадут. Котёл начнёт работать, батареи горячими будут. Вот же, правда, техника. Вроде и газом отапливаемся, а от света зависим. Вот дед, чего станцию-то не завёл. Пихнуть его что ли? Ладно, пусть спит. С утра запустит. Вставать рано, нам с дедом управляться, дети на работу, внук в садик. Вот чего меня ругают? От лошади заставляют избавиться, а что я буду делать, дома-то сидючи? С внуком нянчиться? Не хочу. Шестеро их у меня, всех очень люблю, играю с ними с удовольствием, но нянчить нет, увольте. Сами рожали, сами воспитывайте. Я уж лучше с лошадьми, поросятами, перепелами. Вон у меня коровка на днях телится, будет. Нет, с внуками не хочу, со скотиной лучше. Старшие дочери ругаются, всё хозяйство продать заставляют. Город на нас наступает. Вон через дорогу уже, какой микрорайон отстроили. Вот кто сейчас без света взвоет. Лифты не работают, вода на верхние этажи не поступает. В туалет и то не сходить. В декабре буран был, три дня без света сидели. Нам хоть бы что, станцию завели тепло, светло. Машкины подруги с детьми у нас толклись. В квартирах холодища, жрать не приготовишь. У них же всё финдепёрсовое. Индукционные плиты, раковины с измельчителем. А света нет, и жизни нет. Надо уснуть, а то светать начнёт, надо будет вставать, а я спать захочу. Интересно, а у старших свет есть? Тоже же в скворечнике живут. С утра позвоню, узнаю. Нет, не поедем мы в этот скворечник. На хуторе домик купим, и будем возиться. Чего я на этаже делать буду? У нас на улице шесть семей, кто в многоэтажные дома не хотят. По хуторам со своей скотиной разъедемся. Только бы девчонки отца не уговорили, смотрю сомневаться он, что-то уже начал. Чего свет отключили? Хоть и февраль, но ветра нет. Весна в этом году ранняя будет. Пасха в начале апреля. Значит, в марте снега уже не будет. Да и февраль не холодный.
– Мать, ты управляться идёшь? Дрыхнешь. Вставай, давай.
Уснула и не заметила, как. Дима стоял уже одетый в фуфайку, значит, на улице был
– Свет дали, – спросила Лена, вставая.
– Не-а, и тишина такая, подозрительная. Ни одной машины не слышно. Обычно пармельница гудит, а это тишина. Я уж думал, оглох. Иди, корми всех, я станцию заведу.
Корми всех, это к скотине относиться, ну ещё к кошкам и собакам.
– Мам, – заглянула в сарай Маша. Младшая дочь. Она с мужем и сыном живёт с нами. Ждут, когда квартиру получат. Мы однокомнатную, они двушку. Доплатить надо будет. И будем мы с дедом одни. Как когда-то и мечтали. – Алёшку в сад не поведём, света нет, всё равно домой отправят. Я его даже не будила.