Читать Багровая связь

[Сейчас]

Видите ли, в нашем институте есть один преподаватель.

Знаю-знаю, о чем вы сейчас подумали. Начало прозаичное, верно? Должно быть, сейчас я поведаю о каком-нибудь мачо, привлекательном, неординарном или хотя бы умном мужчине, по которому студентки сходят с ума, а он этим бессовестно пользуется.

Но поспешу разочаровать. Речь пойдет о древнем, даже доисторическом дедуле, который был лично знаком не только с динозаврами, но и с трилобитами.

Иван Владимирович Лавренев выглядел, как мне казалось, лет на сто двадцать, но на пенсию не собирался. Все сейчас узнают этот тип преподавателя, потому что такие есть везде: вредный неадекватный дед, паранойяльно не доверяющий студентам и никак не уходящий на заслуженный отдых. На первом курсе кто-то дал ему оригинальное прозвище «дед», с тех пор все так его и называли.

На парах (а может, и не только на них) дед периодически впадал в маразм, амнезию, синдром Туретта, раздвоение личности и бог его знает, что еще. Доказать что-то деду было невозможно, даже если он был неправ, и вся группа на него наседала. Дед жил вне времени, поэтому продолжительность пар его не интересовала, вследствие чего перерывов у нас не было. Занятия деда проходили как стендап очень плохого комика, однако он сам составлял себе аудиторию, которая всегда смеялась. Некоторые его бредовые фразы, озвученные на пике потери рассудка, перешли в разряд студенческих афоризмов.

В принципе, Лавренев был не так уж плох хотя бы по одной причине. На его парах всю мою группу коллективно бомбило, а я получала удовольствие и бесплатную энергию для зарядки телефона от мини-ядерных взрывов вокруг себя. Когда они злились, мне почему-то становилось весело. Подозреваю, что я энергетический вампир, если такое действительно бывает.

Помимо прочего дед был практически глух и слеп, вследствие чего на каждой перекличке забавно коверкал фамилии, что добавляло колорита. Но если занятия больше напоминали шоу, то на экзаменах начиналась русская рулетка. Хотя, конечно, мне было не так трудно, как остальным. Кажется, я единственная не испытывала ненависти к деду и воспринимала его легко. Либо же это он относился ко мне иначе. Иногда мне даже казалось, что он мне симпатизирует и выделяет среди остальных, но кто знает наверняка, что творилось в этих угасающих мозгах?

На протяжении четырех лет нас кормили обещаниями о скором сокращении деда. Появилась даже Легенда о Деде-уходящем-на-пенсию, ставшая частью студенческого фольклора. Слухи об отставке деда ходили каждый семестр, но никогда не оправдывались. Лавренев собирался пережить всех. Вот и сейчас, накануне предстоящего семестра, кто-то где-то кому-то шепнул, будто предмет деда будет вести новый преподаватель. Услышав это, все только посмеивались и заявляли, что они родились не вчера, чтобы в это поверить. Но информация легко поддавалась проверке. Это было делом времени.

На третий день по расписанию у моей группы стояла пара деда. Когда мы пришли к аудитории, она была открыта и пуста. Дед всегда так делал и «чуть-чуть» опаздывал, зависая с коллегами на кафедре. Он ведь жил вне времени и мог себе позволить опоздания. Точнее сказать, он даже не догадывался о них.

Мы вошли и расположились, посмеиваясь над тем, будто якобы сейчас сюда войдет новый преподаватель. Ослу было ясно, что дед никуда не делся, что он так же вечен, как солнце или луна. Я по привычке уткнулась в телефон, пока меня не окликнул знакомый тонкий голос.