⇚ На страницу книги

Читать Толстая книга авторских былин от тёть Инн

Шрифт
Интервал

Емеля еси на небеси


Было дело,

лежал на печи Емеля,

а что делать теперя

он не знал.

Ходил, в кулак собирал

свои прошлогодние мысли:

– В доме чисто,

хата побелена

не чужая, Емелина!


И на селе дивились:

– На Емелю б мы матерились,

да не за что, вроде.

Был Емеля уродом,

а теперячи Емельян!


Глянь, мож во дворе бурьян?


Мы во двор к Емеле заглядывали,

бурьян да репей выглядывали,

но ни крапивы, ни чертополоха,

лишь капуста да репа с горохом!

Но что же это такое?


– Дело есть непростое

у меня до тебя, Емельян,

сооруди-ка мне эроплан! —

царь-батька пристал к детине

и план той махины вынул.


Долго тёр ус Емеля

и промолвил: «Дай токо время

да наёмных работников кучу

и самый быстрый получишь

ты, царь-батюшка, аэроплан!»


– Хороший у тебя план!


Но Емеля, он не дурак,

чтобы думу думать за так,

поэтому речь зашла о целковых.


– Ну ты кумекать здоровый! —

лоб почесал царь-батька. —

А не легче тебя сослать-ка?


И выслал Емелю в Сибирь.

Эх, после поговорим!


А в Сибири народец дружный:

топориком самых ненужных

и закопать ближе к речке,

чтоб поалкать сердечней.

Вот в тако душевно село

Емелю на печке несло.


А там его уже ждали:

строганину строгали

да колья вбивали в землю,

чтоб ссыльный не бегал

далече отсюда,

царь кумекал покуда.


Встретили с плясками, хороводами,

заговорами и обводами

по осиновому кругу:

– Да кто ж его знает, паскуду?


Емеля ж не удивлялся,

лежал на печи, ухмылялся

и знал ведь, собака,

что хошь не хошь, будет драка!


А как ему карму почистили,

так за стол посадили и выпили,

а затем закусили слегка:

вкусна свиная кишка

набитая кровушкой!


Повёл Емельянушка бровушкой

стукнул в грудь кулаком

и повёл разговоры о том,

как он был повелителем щуки,

а селяне его, то бишь, слуги.


Не понравилось это сибирякам,

хвастуна напоили в хлам

и с суровыми кулаками:

– Дни коротать будешь с нами!


Дальше всё пошло по накатанному:

больше всех доставалось невиноватому.

А Емеля устроился писарем:

сидел и описывал

свою жизнь приключений полную,

и сдавал их в школу церковную,

там их слегка подправляли

и за свои выдавали.


Вот такие людишки таёжные:

и не то чтобы сильно сложные,

а в массе своей хамоваты.

Мол, климат злой, не виноваты!


***


А тем временем царь пригорюнился,

над планом своим задумался:

– Не построить мне эроплан!

И пошто я Емелю сослал?


Но верстать его гордыня мешала,

да и царские сказки читала

вся Рассея, купцы да бояре,

которые щедро клали

золотые червонцы в казну.


– Я, царь, тебе подмогу! —

сказал звездочёт Аристарх. —

Вот жили бы мы впотьмах,

да оракулы народились,

а народившись влюбились

в звёздные эти силы,

и судьба за судьбой красивой

натальной картой легла.

Ты сам знаешь где у меня?


Царь-батюшка уже знал:

и звездочёта сослал

на далёки сибирские руды

выспрашивать у Гертруды

направление местных комет

да передать Емельяну привет.


Ну, сибирь не была бы зла,

ежели б ни пригрела даже козла!

А нашего звездочёта

обожали там и без счёта.


Бесконечное количество раз:

– Аристархушка, с крыши слазь,

золотишечко мы намыли,

барыши сосчитай нам, милый!


И звездочёт наш слазил,

кряхтел, считал. И вдруг сглазил

все полезные ископаемые:

перечисляли ему по названиям

облагаемые оброком камни —

золото, платина, сланцы…


Аристарха в итоге сослали

к Емеле на печь: ведь знали —

полезно ссыльным быть вместе.

Им приглядели в невесты

бабу Ягу с подружкой,

так нужно.


Но Яга быть смерду женой отказывалась.