Читать Год Дракона

Маленькая Саран бежала против ветра, кутаясь в огромный пушистый платок, который закрывал ей половину лица. Рукой она придерживала капюшон с меховой оторочкой, так и норовивший упасть с ее головы. Снег мелкими колкими брызгами летел ей в лицо и таял на ресницах. Ее ноги проваливались в еще неглубокие сугробы, и это замедляло бег. «Не припомню такого ветра в январе, – думала Саран. – Будто сарма1 пришла! Да и снег валит, не прекращается». Девочка посмотрела на небо: серая мгла скрывала звезды и месяц. «Темная ночь будет, – заключила Саран. – Хорошо, дядька Степан на остров успел вернуться».

Она остановилась на секунду, увидев наконец перед собой сэргэ2, а далее – неподвижно застывший темный силуэт на берегу озера. Ободрившись, девочка побежала еще быстрее, пока, наконец, не поравнялась со старухой в дэли3, отороченном белым мехом и синим бархатом. Та сидела прямо на снегу, уставившись куда-то вдаль, в снежный туман, поднимавшийся теперь над озером.

– Бабушка! Вот ты где! Идем домой! Ветер-то какой, замерзнешь ведь!

– Замерзну? Вот еще, насмешила, – негромко отозвалась старуха. – Этот ветер ничего не знает о холоде.

– Да ладно, бабуль, смотри, темнеет, метель того и гляди начнется. Как до дома дойдешь?

– Дождусь его, вместе и придем.

– Сказки это все твои, – сказала девочка, натягивая платок на лицо. – Идем. Замело все. Тяжело будет через снег до дому добираться. – Не получив ответа, она вздохнула: спорить с прабабкой – дело неблагодарное, все равно на своем настоит. – Как знаешь, бабуль. Через час не придешь, дядю Степана за тобой отправлю.

– Не нужен Степан. И сама ступай, Саран, обо мне не тревожься.

– А коли не придет?

– Придет. Ведь год его близко. – Шаманка обернулась и посмотрела на правнучку, сощурив левый глаз. – Или ты не веришь, что прадед твой Дракон?

«Совсем бабка-то из ума выжила, – думала восьмилетняя Саран, глядя на Оюну. – Да и не мудрено, давно за сто лет ей перевалило. Уж и счет годам потеряла. Хорошо хоть имя свое помнит да дорогу домой знает. Да ходить сама может. Ох, замерзнет. Люто сегодня. Ветер так и обжигает».

– Бабуль, коли до ночи не придет, домой возвращайся. Да не заплутай в темноте. Побегу чай с травами заварю, ждать тебя буду.

– Иди, иди… – небрежно махнула рукой Оюна и снова погрузилась в созерцание замерзшей водной глади древнего озера.

Что она видела в этом тумане, стоявшем над запорошенным льдом Байкала? На ее губах, некогда свежих, влажных, нежно-розовых, словно лепестки роз, а нынче более напоминавших увядшие цветы, играла легкая улыбка. Она ждала его.

Начиналась вьюга, и сумерки спустились на остров Ольхон, но она продолжала сидеть на берегу озера, прямо на снегу и, не отрываясь, смотрела уже почти невидящими от таявшего на ресницах снега полупрозрачными глазами – на морозное ледяное безмолвие.

Она не чувствовала холод с того далекого дня, когда впервые ощутила лед его дыхания внутри себя. Здоровье у нее было отменное. Никто не замечал, чтобы ее донимала старческая немощь, и никто не мог припомнить, чтобы она хоть раз за свою долгую жизнь обратилась к врачам. Она словно была создана из особой материи, не знавшей течения времени. Она не склонилась под тяжестью прожитых лет, и ее легко было узнать издали по горделивой осанке и неспешной походке. В таком почтенном возрасте Оюна умудрилась сохранить почти все зубы. Глаза ее не тронула слепота, напротив, с возрастом она стала видеть намного дальше, а порой даже видела то, чего не видели другие: духов, приходивших к ней. Да и слух ее пока что не подводил. Про нее говорили, что это духи питают ее тело своими силами. Так оно, наверное, и было. Она стала шаманкой, когда ей исполнилось уж полсотни, но поговаривали, что еще в молодости, отдав свои тело, душу и сердце во власть Хозяина Вод, она стала посредником между миром духов и миром людей.