Моя бабушка часто использовала в разговорной речи пословицы. Когда я что-то искала и не находила, она говорила: «Ищи, как солдат хлеб ищет». Если от меня требовалось что-то у кого-то узнать, и бабушка видела, что я задаю недостаточно много вопросов, я слышала: «Будь дотошная, как вошь портошная». Некоторые из этих пословиц мне нравились, другие я не понимала. Были и такие, которые пугали, хоть я и слышала их много раз и, кажется, должна была бы привыкнуть. Мне и сейчас сложно поверить в то, что бабушка могла сказать что-то подобное, например: «Мужу-псу не показывай задницу всю». Эта народная мудрость казалась мне облеченной в наиболее грубую форму: пословица эта претендовала на складность (я чувствовала это даже в детстве), но складной, по-моему, не была. Она была только пугающей: я представляла деревенскую бабу, задравшую юбку, демонстрирующую ягодицы собаке, похожей скорее на волка – лохматой и злой, – чтобы ее подразнить; собака эта рычала и скалила зубы. Даже в детстве мне думалось: не может такого быть, чтобы собака была мужем; в моем воображении этот злой волкопёс никак не приобретал человеческие черты, а значит, не имел ничего общего с человеком. Хуже всего было то, что бабушка говорила это не просто так.
Она была замужем дважды. О первом ее замужестве только то, что прожили они с мужем недолго, он ревновал ее, по ее словам, «к каждому столбу», а бабушка в молодости (да и потом, и потом) была смешливой и время от времени позволяла себе флиртовать (и хотя это современное слово – флирт – никак у меня с ней не ассоциируется, всё же она позволяла себе именно это) с другими мужчинами. Закончилось всё это тем, что однажды он погнался за ней с ножом. Кажется, кто-то остановил его, и бабушка убежала. Он пробовал найти ее и вернуть, бабушка пряталась от него и не возвращалась, а через несколько лет узнала, что его сбила машина, когда он переходил дорогу. «Вот тогда я и вздохнула свободно», – добавляла она обычно в конце рассказа.
Всё это произошло задолго до моего рождения. Я знала об этой части жизни бабушки только по фотографиям, где она с гладким, незнакомым мне молодым лицом сидела или стояла рядом с очень красивым молодым человеком с большими глазами и темными кудрявыми волосами до плеч, что было необычно для того времени. Вдвоем они были настолько красивой парой, что даже не верилось, что эта женщина – моя бабушка, хоть я и понимала, что это она. Вся та часть ее жизни, что прошла без меня, казалась мне немного не правдой, чем-то не существующим, похожим на сон. Так же я относилась и к бабушкиным рассказам про моего деда, единственного из двух ее мужей, которого я знала. В то, что когда-то он был лучшим в строительной бригаде, что он вообще был молодым и особенно в то, что за него хотели выйти замуж все знакомые бабушке девушки, мне не верилось. Как ни старалась напрячь воображение, я не могла представить себе его другим, не таким, каким знала: громадным, пугающе-сильным для меня, маленькой; человеком, один голос которого заставлял меня похолодеть от страха – не за себя, за бабушку, и если была рядом – за маму.
Каждый раз, когда я думаю о деде, мне вспоминается один вечер, похожий на другие, точно такие же, вечера и дни.