– Малыша удалось спасти. Раны были тяжелыми, но он выживет.
Слова советника Ирмара повисли в душном вечернем воздухе. Он замер, вглядываясь в широкую спину главы клана, ожидая ответа или хотя бы движения. Глава клана не отводил взгляда от весело трещавшего костра. Его стального цвета глаза казались раскаленными от плясавших в них рыжеватых отблесков.
– Что Кама? – наконец, спросил он, разлепив сухие губы.
– Рвет и мечет, мой вождь. Чтобы отомстить за своего щенка, она готова перебить всю деревню и уже собирает недовольных…
– Кто дал ей право? – Он, наконец, расправил плечи и повернулся к советнику. Яркие блики костра в его глазах сменились холодом сумерек.
– Права ей, быть может, никто и не давал, – осторожно заметил Ирмар, – но у нее слишком много сторонников. Клан устал от того, что люди нами помыкают, мой вождь.
– Никто никого не тронет, пока я возглавляю эту стаю, – оборвал глава. Советник невольно отступил назад, повинуясь силе его голоса – низкого, рокочущего. – Будь Кама трижды первой охотницей клана, решать его судьбу она не смеет.
Ирмар склонил голову в знак согласия.
– Что сказать ей, мой вождь?
– Передай мои последние слова. Если недовольна решением вождя, пусть сообщит об этом лично.
Советник еще раз склонил голову и бесшумно скользнул в темноту. Глава клана, оставшись в одиночестве, выдохнул и прикрыл глаза.
О временах, когда люди и зверолюды жили в мире, нынешний глава клана, Рууман Острый Клык слышал лишь по рассказам своего предшественника. Лес Лииш, где проживала их многочисленная семья, не одно столетие принадлежал зверолюдам. Люди жили в домах вдоль реки, ловили речную рыбу и собирали грибы, ягоды и различные травы на окраине леса. Вглубь не заходили – из страха и уважения перед хозяевами здешних мест.
Время шло, и людей становилось все больше. Их небольшие хижины вдоль реки превратились в деревянные избы, и на окраине леса выросла небольшая деревенька. Даже тогда зверолюды делили с ними богатства здешних мест и защищали от нападения хищников.
А потом один охотник случайно застрелил молодого волка из клана, тем самым посеяв раздор.
Стычки между людьми и зверолюдами продолжались уже несколько столетий. От войны их удерживали лишь главы кланов и старосты деревни – повторения резни трехсотлетней давности не хотел никто. Постепенно им удалось выстроить мир, но хрупкий и шаткий, как старая переправа в ливень.
Рууман отвлекся от дум, заслышав тихие шаги. Первая охотница, Кама Зрячая, вынырнула из темноты и крадущейся походкой приблизилась к главе.
– Ты звал меня, мой вождь?
– Значит, моим решением ты все же недовольна, Кама.
Кама склонила голову, пряча взгляд, но Рууман успел заметить, как ее глаза блеснули гневом.
– Я едва не потеряла сына, мой вождь. Я хочу, чтобы люди заплатили за содеянное…
– Ты и пальцем не тронешь никого в деревне, пока я не разрешу, – оборвал ее глава клана. Кама вздрогнула, но все же подняла взгляд. – Я понимаю твою злость. Но оставить детей на равнине было твоим решением.
– Это не людская равнина! – прошипела Кама. – Это наши земли!
– Люди могут пасти скот на равнине, но не трогают лес. Так было принято задолго до твоего рождения. Не тебе ставить это под сомнение.
Голос Руумана стал тише, и первую охотницу вновь пробрала дрожь. Она услышала в нем прикрытую угрозу и отступила назад.