Я неторопливо плыву баттерфляем.
Руки вперед, занырнуть, толчок ногами, волна упруго проходит под телом, я скольжу в воде. Гребок руками, голова над поверхностью, вдох…
– Стой! – передо мной висит голова блондинки.
Останавливаюсь. Когда впервые видишь висящую в воздухе голову без тела, это заставляет вздрогнуть. Потом привыкаешь. Как изображение собеседника на экране, только – голова.
– Тарский, надо хвосты единорогам пышнее сделать.
Я встаю на мягкий ровный песок на дне. Поднимаю руки. В одной появляется планшет.
– И я рад тебя видеть, Михаэль.
Голова поджимает губы:
– Я не Михаэль, я Веландриэль.
Ошибся. Все ангелы для человека на одно лицо. То ли спортивная женщина, то ли худощавый парень, у всех правильные тонкие черты лица, голубые глаза и светлые волосы. Человек на их месте попытался бы выделиться прической, татуировкой или украшениями. Ангелы – нет. Потому что им пофиг. Они бесполые.
Когда Создатель сделал людей двухполыми, ангелы возмущались: «Как же так, они как животные, это против божественной природы…». Создатель оказался прав – человек получился гораздо интереснее. Его переполняют страсти: похоть, стремление и страх выделиться из толпы, тяга к власти и желание принадлежать сильному. И всё это кипит, бурлит, заставляет двигаться.
Я выбираю нужный проект и делаю хвосты единорогам пышнее.
Голова ангела висит над плечом и заглядывает в экран.
– И гривы тоже…
Я делаю пышнее гривы.
– Еще пышнее…
– Это будет слишком, – вяло сопротивляюсь.
– Это не моё желание, а праведниц, – ангел опять поджимает губы. – У большинства людей отвратительный вкус.
Не могу возразить. У массового потребителя, на которого ориентируется коммерческий контент в любой сфере, желания просты и незамысловаты. Мы живем в эпоху диктатуры потребителей.
Ангел удовлетворен поправками и исчезает.
Я задумываюсь – плыть дальше, или вернуться в офис, в привычную обстановку, к работе?
– Тарский!! – ревет чей-то голос, и меня выдергивает из уютной лагуны.
* * *
Когда перед глазами проясняется, я вижу перед собой Петра. Он не ангел, он человек. Широкоплечий, с изможденным лицом и толстыми жилистыми запястьями. В его руке большой, с полметра длиной, кованный ключ, и он взбешен.
– Что это?! – тычет он пальцем себе на плечо.
На хитоне большое белесое пятно, оно покрывает плечо, часть руки, груди, и на щеке брызги. Воняет едко.
– Птичье говно? – даю очевидный ответ.
– Я сам вижу, что не шоколад! Почему оно?