— Что ты здесь делаешь? Выйди из детской! — требую я шёпотом, чтобы не разбудить Максима.
Богдан прикладывает к губам палец, приказывая мне молчать. Медленно проводит ладонью по волосам сына.
Сердце обливается кровью, когда Богдан осторожно целует волосы Максима. Внутри всё переворачивается, а горло душит слезами. Сколько раз я в мечтах представляла, как он, настоящий отец, склонится над спящим сыном, позовёт его по имени.
Это происходит именно сейчас. Богдан осторожно прикасается к сыну, поправляет сползшее одеяло и выпрямляется. Он — настоящий отец Макса, а я не имею права сказать даже это. И тем более не скажу о чувствах, что бушуют внутри.
Прошло больше шести лет, но я угадываю родные черты лица любимого мужчины даже при тусклом свете ночника. Знаю каждую линию. Могу прочертить их по памяти с закрытыми глазами. И только спустя мгновение приходит осознание — он изменился. Часто моргаю, пытаясь согнать жгучие слёзы. Спешу сделать шаг назад, чтобы не будоражить себя.
Богдан распрямляется и быстро покидает детскую. Прикрывает дверь мягко и осторожно. Но потом вдруг появляется передо мной и безжалостно стискивает пальцы на локте. Тащит меня по коридору. Свернув за угол, толкает спиной к стене.
Я боюсь его близости и одновременно хочу её. Ноги дрожат. Я боюсь упасть, если он отпустит меня и боюсь его помощи, как огня. Он так близко. Меня окутывает ароматом его парфюма. Но даже сквозь резкие ноты ветивера я узнаю его будоражащий запах. Он наклоняется ко мне. Упираюсь в его грудь руками — как будто пытаюсь оттолкнуть наступающую бетонную стену.
— Отпусти меня! — шепчу пересохшими губами.
— С чего бы? Раньше просила не отпускать, — его улыбка напоминает оскал. — И как ты объяснишь то, что твой сын — моя вылитая копия? Сколько ему сейчас? Пять лет, да?
— Как ты узнал?
— Твой муженёк похвастался своим сыном. А я не тупой, не слепой и далеко не кретин…
Богдан удерживает меня за плечо одной рукой, второй достаёт бумажник, пытаясь добраться до нужного отсека.
Стараюсь дышать немного чаще. Пытаюсь держать себя в руках, но меня колотит нервной дрожью. И страхом. Я знаю Богдана, но того, другого, каким он был в прошлом. Сейчас этот мужчина знаком мне только внешне. Я чувствую в нём слишком много эмоций и не могу сказать, что они со знаком плюс.
Веду плечом, чтобы он отпустил меня. Богдан отдаляется. Совсем немного. Но мне хватает, чтобы выскользнуть из его плена.
— У нас одно лицо! — бросает в мою сторону обвинения Богдан. Показывает свою детскую фотографию — единственное, оставшееся от его родителей. Потом небрежно прячет бумажник в карман.
— Я настоящий отец твоего ребёнка! — его голос вибрирует от сильных чувств. — И что ты на это скажешь, Марьяна?
— Ты ошибаешься, — пытаюсь обойти Богдана, но он резко прижимает меня к стене. Распластывает по ней своим сильным телом. Я сразу начинаю тонуть в обжигающем жаре и резко вдыхаю запах. Делаю несколько жадных глотков, пытаясь вдохнуть воздух, но приходится дышать запахом его тела. Это сводит с ума.
— Я не ошибаюсь! — холодно заявляет Богдан. — Я отец Макса. И тест ДНК это подтвердит!
— Тест-ДНК? О чём ты говоришь? Я не понимаю…
— Ох, давай играть в «не понимаю», если тебе так хочется! — лающий и озлобленный смех царапает мой слух.