Мы встретились с ней на руинах её разрушенной жизни, когда она восседала на обломках разрушенных стен, в середине горящей комнаты развёрнутая левым боком ко мне. Думаю, она не особенно жаждала жить в тот момент, но и смертью от неё не пахло. Определённо. Желтые точки отражались в её отрешенных, влажных глазах. Она временами тёрла щеки, как будто ей было холодно. Какой вздор растирать лицо, когда вокруг пространство и воздух плавятся от раскалённых волн первозданного огня. Её звали Эля. Конечно, зовут и теперь. Но сегодня, имя её, воспринимается немного иначе, для тех, кто знал Элю прежде. Поначалу, она не замечала моего нечаянного присутствия, когда я появился возле неё. На розовом махровом халате Эли, одетом поверх синих подштанников местами тлели раскалённые искры. Кисти рук так же кое-где пострадали от небольших ожогов. Больших поражений кожных покровов я не увидел. В какой-то момент я поймал направление её взгляда. Она холодно смотрела на приоткрытую дверь ведущей в глубину дома, куда повалились тлеющие бревна, упавшие с пылающей крыши. Я попытался растормошить её. Не знаю, сколько это продлилось. Кожа на испачканных сажей её щеках, покрылась мелкой дрожью. Да она определённо смогла осознать и принять моё присутствие.