Читать Русалка под шубой, или икринка в подарок

Вы когда-нибудь злились на стеклянный шар? Не шар для предсказаний, сноуболл или елочный. Вы когда-нибудь уговаривали метровый в диаметре неправильной формы шар перестать капризничать? Уверена, что нет.

Я на ходу сняла кейп, небрежно повесив его на предплечье, отряхнула мокрые от вечерней росы туфли и на панорамном лифте поднялась на сорок девятый этаж. Вмонтированный в дверцы экран транслировал поздравление от владельцев офисного комплекса с наступающим две тысячи пятидесятым годом. Но вид, открывшийся с легким мелодичным сигналом оповещения, был совсем не праздничный. Длинный коридор с вереницей однотипных дверей по обе стороны стал для меня последней каплей. Я хотела ворваться в наш офис и с разбегу сделать пенальти этим упрямым трусливым шаром прямо в панорамное окно. А прошу заметить, делаю я это неплохо! Дядя научил, он мастер спорта по футболу.

– Чертова белуга! – выпалила я вслух, зная, что все агентства, снимающие этот этаж, уже закрылись на праздничные каникулы. – Ты мне такое свидание испортил! Ну, погоди!

За моим ворчанием я не успела и опомниться, как стояла перед офисом с табличкой «49-33B». Кроме дополнительного буквенного кода, вход отличался еще одной не приметной с другого конца коридора деталью – дверь была бронированная. Браслет с универсальным устройством считался еще в шаге, и она приветственно приоткрылась.

Мама ненавидела, когда хлопали дверьми или дверцами. Она считала подобное дурным тоном и оставила это в нас с братом. Я максимально тихо зашла в офис. В первой комнате, служившей чем–то вроде приемной, сидели двое. За стойкой секретаря склонилась девушка в облегающем матовом черном сарафане и латексной футболке с имитацией короткого галстука. Типичная сейчас униформа для бумажного планктона женского пола. Я оглянулась на другую сторону в хромированную отполированную дверцу шкафа. От быстрой ходьбы ничего не сбилось, даже ни одной соломенно-рыжей пряди не раскрутилось. Заметив меня, наконец, секретарь охнула:

– Они там, в твоем кабинете.

– Да что опять-то не так? – взмолилась я. – Мы все десять раз обговорили!

– Ребенку просто страшно, – из дальнего угла донесся тихий мужской голос. – Он впервые на такой большой сцене. Я посмотрела на браслет. Время для возвращения уже не осталось. Свиданию точно конец. Благо, я попросила Артура меня не ждать, сославшись на рабочий форс-мажор.

Вдох. Выдох. Прежде чем успокаивать кого-то, нужно самой прийти в равновесие.

– Ребенку, между прочим, уже пятьдесят три года, – ровным тоном съязвила я, открывая дверь в комнату, ставшую моим рабочим кабинетом на последние двести шестнадцать дней.

– Как если бы тебе было семнадцать, – парировал мне все тот же голос в спину.

– Я в семнадцать уже выбивала дурь из местных хулиганов.

– А твой брат в это время пек тортики на конкурс, – пропищала мне секретарша.

Вот же набрала я себе команду… Вдох. Выдох. Предельно спокойна. В моем кабинете справа в углу обустроена зона для гостей с большим угловым диваном в имитации кожи, парой схожих в комплекте кресел и круглым чайным столиком из хрома. Слева стоял большой стол, за которым сейчас вальяжно устроился парень в малиновом худи и серых штанах. На его голову, как всегда, был натянут капюшон. Он закинул правую ногу на стол и игрался с портативным коммуникатором. Главный же источник переполоха лежал в гостевой зоне на диване. Стеклянный шар, по форме похожий на метровую икринку, был матово-белым и блестел в искусственном освещении. Рядом на подлокотнике лежал толщиной с мое бедро отросток, который переливался и искрился. Можно подумать, что у вас от блеска рябит в глазах, но на деле отросток дрожал.