Сунув руку на полку, извлекаю мятый сарафан. Из ящика выуживаю трусики. Курить хочется – аж зубы сводит. Снова слезы, отекший нос всхлипнул. Даже сигареты – и те меня покинули. Наскоро натянув одежду, направляюсь к двери. На улице хотя бы чище, чем в этой берлоге.
Перед выходом заглядываю в ванную. В заляпанное зеркало на меня смотрит… ну и страхолюдина! Пальцами расчесываю грязные волосы. Плещу в лицо холодной водой – круги под глазами станут не так заметны.
На ходу привычно отряхиваю подошвы от налипшего мусора, влезаю в потертые балетки. Когда-то я вылизывала пол до блеска, чтобы ни песчинки под босыми ногами. А потом… превратилась в ленивого прозябателя.
Деньги и зажигалку бросаю в глубокий нагрудный карман. Два оборота заедающего ключа, шаг на душную лестницу – дверь за спиной захлопнулась. Чую знакомый запах сырости и плесени. Добивает аж до моей верхотуры – подвал так и не просох после дождей. А на улице явно пекло – с потолка шпарит жаром.
Лифта нет. Спускаюсь по аварийной лестнице, ступая по разрушающимся ступеням в трещинах и дырах с торчащей арматурой. Дом под снос. Я снимаю единственную квартиру, хозяин которой – какой-то ветхий старикан – не поверил государству, когда предлагалось расселение. Сын переселил его в дом престарелых и сдал мне крохотную конуру на последнем этаже. Она стоит копейки – это единственное, что меня тут держит.
Ноги привычно обходят пробоины в бетоне, рука скользит вдоль погнутых металлических перил. Я могу ходить по этой лестнице на ощупь.
Толкаю обжигающе горячую металлическую дверь. Солнце отражается от асфальта – слишком светло. Сощурившись, делаю шаг на тротуар. Обдает пыльным жаром. Воздух впереди подрагивает, размывая вид. Перед глазами привычная картинка – иссушенная солнцем земля придомовых клумб, серая и безжизненная. Переполненная урна у проезжей части, источающая смрад разложения. Порывистый ветер вздымает с асфальта невысокие торнадо пыли. В моем гетто даже машины ездят редко, людей живет вообще пара десятков.
Прохожу мимо соседней многоэтажки. У единственного подъезда играют в домино стареющие латиноамериканские алкоголики, которые тоже отказались от расселения. Каждого я знаю по имени. Безобидные ребята, но и помощи от них не дождешься. Сами в долгах как в шелках.
Латиносы приветственно машут, зовут присоединиться. Нет, слишком хочется курить. Да и что мне с ними делать? Отсалютовав в ответ, иду к магазинчику, единственному на нашей скудной улочке. Его держит неопределенного возраста араб, который, к счастью, говорит по-английски.
– Привет, Арам, как семья? – спрашиваю, кладя на прилавок измятую купюру. – Две пачки «Вог Ментол».
– Семья в польном порядьке, – отвечает продавец с акцентом и протягивает мне вожделенные сигареты. – Как всегьда бес сдач?
Киваю, отсыпая ему на чай тридцать центов, как с барского плеча, и направляюсь к выходу. Арам, кажется, доволен, но по нему не поймешь – он вообще всегда улыбается. На фризере с мороженым лежит пачка газет, и глаз против воли вырывает со страницы несколько слов: «Решаю ваши проблемы». Что? Одна нога за порогом, но мозг приказывает остановиться. Неестественно выгнувшись, чудом удерживаю равновесие. Позади стопки табличка – «бесплатно». Бросаю взгляд на хозяина магазина: