Читать Клубный маньяк

Шрифт

Интервал

* * *

Пролог

ОН УБЬЕТ

Иногда дни бывают прозрачными, и все в них кристально чисто, как в графине с родниковой водой. А иногда похожи на мутную городскую реку, которая меняет свой цвет с коричневого на серый или с темно-зеленого на цвет беспамятства. Что делать с такими днями?

Когда-то у меня были жена и дочь, но я их не помню. Я, честно говоря, вообще ничего не помню. Врачи говорят, они обе погибли несколько лет назад в жуткой аварии, где из трех человек только я остался жив. Но этого я не помню тоже.

Все мое прошлое – закованная в гранит городская река. Настолько мутная, что не понятно: есть у нее дно или его нет. Мерзкая вода.

Москва-река. И горожане-рыбаки, которые рано поутру замерли со своими удочками. Я один из них: пытаюсь выловить из своего прошлого хотя бы мелкую рыбешку. Вот-вот должен дернуться поплавок, и я что-то вспомню. Но нет.

Человеческий ум – загадка. Может стать для человека воротами, может открыть волшебные миры или поднять человека на высоты, недостижимые для птиц, но не в моем случае. Я старик без прошлого, а мое беспамятство – крест и моя обыденность.

Многие наверняка не поймут моей скорби. Поскольку мечтают как раз об обратном: проснуться однажды и ощутить себя чистым листом бумаги. Полагают, что, оказавшись без рюкзака с прошлым за спиной, им будет легче подниматься в гору или, что уж там, вместо крутого подъема вверх перед ними окажется долина с цветами, поющими птицами и чистым небом над головой. Это недальновидный взгляд на вещи. Без прошлого человек теряет себя. Поэтому правильнее меня назвать не стариком, а потерянным. Осколком на полу. Консервной банкой где-то на обочине дороги.

Брошенной машиной с полуспущенными шинами.

Дальше обойдемся без аллюзий: я действительно ничего не помню. Такой вот подарок от Господа Бога. Каждый день я провожу в хосписе, где продлевается жизнь таких странников, как я, – людей без близких и, в общем-то, без какой-либо надежды. Некоторые из нас похожи на застывшие камни – как мой сосед по комнате, – потому что его ум перестал быть умом и все, что ему осталось, – это принимать из чужих рук пищу.

Некоторые тяжело больны физически, и участь первых показалась бы им избавлением. Самым несчастным не помогают даже болеутоляющие препараты.

А есть персонажи вроде меня – которые когда-то потеряли своих родных, а потом и память. И единственным их занятием становится ловля рыбы – одно из едва ощутимых воспоминаний в этой чудовищной темно-синей реке по имени амнезия.

Рыбы – существа своенравные. Плавают где хотят, и окрас их может радовать, а может вселять ужас.

Моя память – это загадочный сундук, к которому я изо дня в день пытаюсь подобрать ключ. Бесполезно. Я бы, может, и забросил это занятие: лежал бы себе спокойно на постели, смотрел телевизор, листал страницы в Интернете. Но в моем сундуке что-то происходит. Иногда, кажется, я слышу голоса, а иногда ощущаю не оформившиеся в слова мысли. И все они говорят об одном: этот человек начнет убивать.

Наверняка жена, которая у меня была когда-то (так говорят), или взрослая дочь, погибшая вместе с ней, нашли бы слова и помогли мне справиться. Сидели бы рядом. Но их уже много лет нет, а вместе с ними нет и меня.