Читать Развод по залёту

— Антонина Ларионовна, ну зачем же вы, — сладким елейным голоском отвечаю я. — Поспали бы подольше, выспались хорошенькою. В вашем возрасте сон — это самое главное для женщины, — подливаю я масла в огонь, раз уж эта стерва завела свою шарманку про вечно недоедающего сыночка. — В конце концов, у нас ведь есть Леночка, она печёт вкуснейшие сырники, — улыбаюсь я старой карге, которая с плохо скрываемой ненавистью смотрит на меня.

Но я лишь лучезарно улыбаюсь в ответ. Меня не проймёшь. Уж точно не ей это делать.

Свекровь плюхает на дорогую мраморную столешницу творог в прозрачном пакете на развес, который она купила где-то у бабок на рынке.

— Вот у нас в наше время не было никаких Леночек, — начинает месить она творожную массу своими скрюченными пальцами.

И разбивает туда первое яйцо.

— Я одна, без мужа, воспитывала сына, — начинает она мне в миллиардный раз рассказывать про свою героическую жизнь. — Когда Женин папа умер, мне пришлось совсем одной со всем справляться. Вставать в пять утра каждый день, печь сыну сырники, кормить, отводить в школу, бежать на работу. И я работала допоздна. Допоздна, — истерично добавляет она, высыпая в тесто килограмм муки.

Я терпеливо жду, когда она закончит свой бесконечно нудный монолог.

Как будто я виновата, что эту мерзкую стерву никто не взял замуж. Ещё бы. Кто выдержит такую? Святой Иосиф?

— И ничего, справилась, — визгливо укоризненно добавляет она, высыпая горсть грязного немытого изюма в творог.

Я лишь скромно молчу в ответ.

— Сколько мужчин за мной ухаживали! — с победным видом смотрит она на меня, как будто пытается доказать свою святую непорочность. — Но для меня всегда был на первом месте Женечка, а не какие-то там потрахушки! — смотрит она своими блёклыми глазами на меня, и я лишь стискиваю сильнее ручку кофейной турки.

Она не сможет спровоцировать меня.

Потрахушки.

Это на что только эта дрянь вообще намекает?!

И словно прочитав мои мысли, свекровь продолжает:

— И работа у меня была достойная. Да, задницей я, может быть, не вертела перед мужиками, зато зарабатывала свои деньги по-честному. Своим умом и знаниями.

И она победоносно смотрит на меня.

Уела.

Да она задолбала меня!

Но я не зря регулярно занимаюсь медитацией. И я лишь со сдержанной улыбкой киваю ей в ответ:

— Да, да, я вас отлично понимаю. Антонина Ларионовна. У нас в университет авиации тоже не брали девочек, которые не соответствовали определённым стандартам. Самым высоким… Мы же представляем страну на самом высоком уровне. Всё должно соответствовать.

— Знаю я эти стандарты, — бубнит свекровь сквозь зубы, выливая на раскалённую сковородку полбутылки самого дешёвого подсолнечного масла.

Я морщусь: в наше время и младенец знает, что жареное вредно. И я для своего Жени всё готовлю только на оливковом. А готовлю я, кстати, отменно. Да только зачем, если мой любящий муж специально просит меня поручать это всё нашей Леночке?

— Да, самые высокие, — с невозмутимой улыбкой подтверждаю я. Мы ведь должны и эвакуацию пассажиров суметь организовать, и горящий самолёт посадить, и первую помощь оказать, если потребуется.

— Да, да, конечно, Рада, — соглашается Антонина Ларионовна, и мне чудится, что из её поганого рта высовывается раздвоенное жало. — И пассажиров удовлетворить по высшему классу, если необходимо. Мы все это прекрасно знаем.